— Что за ковбой?
— Не знаю.
Босс вмазал мне по щеке тыльной стороной ладони.
— Клянусь, не знаю его, — повторил я. — Видел всего один раз.
Это была чистая правда. Парень остановился у Ллойдов после полудня, чтобы перековать лошадь. Мистер Ллойд дал ему воды из скважины и предложил перекусить, а я позаботился о копытах его животины. На следующий день он кинул мне монетку с хрипловатым смешком и поскакал на юг. Вот и все. Переночевал и уехал.
Однако Босс подумал, что я что-то скрываю, и приставил мне нож к горлу. Сердце мое так колотилось, что с каждым ударом я чувствовал лезвие все сильнее.
— Узнаешь этого ковбоя, если увидишь снова?
— Д-да… — с трудом произношу я, думая лишь о том, чтобы скорее прекратить все это — боль в предплечье, треск разгорающегося пожара и женские крики, доносящиеся откуда-то сзади. — Узнаю. Ув-верен…
Босс убирает нож, и меня затаскивают на лошадь Диаса.
Когда мы выезжаем, я оглядываюсь и вижу внутри кораля, напротив горящего амбара Ллойдов, четверых повешенных.
С тех пор я — преступник, которого обвиняют в убийстве семьи Ллойдов. Я больше не Риз Мерфи. Я — Малыш Роуза, тот, кого боятся и проклинают. Это я перебил несчастную семью и прибился к банде, чтобы продолжать злодейства. По крайней мере, именно так написали в газете, и люди поверили в эту историю. Я иногда подозреваю, что небылицы распространяют сам Босс или его парни. Они сеют слухи и поощряют сплетни. Репутации банды это не вредит, напротив, страху нагоняет еще больше. И дурачок-заложник, которого захватили врасплох и увезли с фермы, превращается в настоящего злодея. Страх часто бывает убедительней фактов.
Поэтому я и поверил этой белобрысой заразе: набрался смелости, поднял глаза, и увидел лишь испуганную девчушку, которая трясется от ужаса, завернувшись в пальто, а не достойного противника, готового выпалить в меня. Я в тот момент едва не бросился ее утешать, дескать, отдай сережки, и все будет хорошо, но Босс почти закончил в вагоне с деньгами, а мне не хотелось, чтобы он видел, как я кого-то жалею.
Все пошло прахом, когда девчонка нажала на курок. Босс упал на меня сверху. Пробежал Хоббс с мешком денег на плече, стреляя как сумасшедший. Джонс кричал, что нам пора сматываться. Вот в такие моменты, когда приходится спасаться бегством после неудачного дела — кожа на лице потрескалась от холода, а каждая косточка в теле ноет, ожидая, когда Босс выместит на мне свою злость, — вот тогда-то я и пытаюсь понять, какого лешего тут делаю.
Я правда верю, что он отпустит меня, если я найду того самого ковбоя. Хоть Босс и злодей, все же он человек слова. Мужское рукопожатие кое-что значит даже для преступников. Лютер Роуз выполнил те немногие обещания, что давал мне за все эти годы. Он добыл мне новые сапоги, когда старые стали тесны, ну и еще кое о чем позаботился. Меня волнует не то, сдержит ли Босс слово, меня беспокоит тот ковбой. Он превращается в какую-то тень, в призрак. Может, его и не было никогда.
И отыскать мне его не судьба. Так и буду разъезжать с этой бандой всю жизнь.
Почти жалею, что та девчонка меня не пристрелила.
Весь день мы скачем во весь опор, и, когда останавливаемся с наступлением сумерек, Босс почти падает с лошади. Он потерял много крови, но не проверяет, серьезна ли рана, и даже не выясняет, успели ли мы прихватить награбленное (а мы успели). Он идет прямо ко мне и наносит мощный удар в подбородок, от которого я растягиваюсь на земле.
— Какого черта, Мерфи! У тебя ветер в голове, что ли? Никогда никому не позволяй прятать руки, пусть это даже какая-нибудь трясущаяся дамочка, готовая зарыдать. Из-за тебя нас всех перестреляют, парень!
Он пинает меня в бок, и я даже не пытаюсь заслониться от удара, ведь ему досталась моя пуля. Босс поворачивается к Хоббсу:
— Потери?
— Нет. Деньги у нас.
— А шериф?
— О нем позаботились.
Это хорошие новости, но Босс довольным не выглядит.
— Отдыхайте, пока можно, — заявляет он. — Новость об ограблении разлетится по телеграфу по всей Территории. Если повезет, там сообщат, что на поезд напали неизвестные, и все. Но нам надо поспешить. Чем дальше мы уберемся от Южно-Тихоокеанской дороги, тем лучше.
Пока остальные устраиваются на ночлег, Босс присаживается на корточки рядом со мной. От него несет потом и кровью, и если у ярости есть запах, то его я тоже чувствую.
— Еще раз сделаешь подобную глупость, и я закончу розу на твоем предплечье, Мерфи. Клянусь могилой брата, — рычит он.