— Иисусе… — бормочу я.
— Грешно поминать Господа всуе, Вон, — сипит он, — не говори мне, что это все мое дурное влияние.
Вечно он умничает, даже сейчас.
— Если бы ты себя видел, тоже не удержался бы.
— Я ведь доехал, несмотря на снегопад, значит, все не так плохо.
— Да-да, мистер умник.
Он улыбается и тут же смущается, но я успеваю увидеть, как блеснули его зубы, измазанные кровью.
Позади меня скрипит снег.
— Вот черт, — говорит Джесси, рассмотрев Риза. Кэти тоже подходит вперевалку, накинув на плечи одеяло. Джесси, прищурившись, всматривается в дорогу.
— За тобой следили?
Все тихо, виден только падающий снег.
— Нет, — говорит Риз.
— Уверен?
Риз кивает.
— Они накинулись на меня, прежде чем я успел сказать им хоть слово. Но все в порядке. Они уехали первыми. Я смотрел, как они уезжали.
Все вздыхают, Рис в изнеможении закрывает глаза. На миг тишина так глубока, что я слышу звук, с которым сталкиваются друг с другом хлопья снега, опускаясь на землю.
Джесси берет повод Сильвер.
— Шарлотта, можешь проводить Риза в дом, пока я позабочусь о лошади?
Я киваю в ответ.
— Я помогу, — говорит Кэти.
— А ты пойдешь, сядешь у огня и не будешь утомляться, — велит ей Джесси.
— Мне надоело, что со мной обращаются как с фарфоровой куклой, — ворчит Кэти. — Ребенок все равно родится, даже если я всю неделю пролежу в постели. Я же не буду носить его всю жизнь.
Джесси умоляюще смотрит на жену, и она, неохотно подчиняясь, тяжело бредет к дому.
— Риз? — я сажусь на корточки рядом с ним.
— Ты назвала меня по имени, — говорит он.
Ну да. Я беру его руку и закидываю себе за шею.
— Вставай вместе со мной, хорошо? — Я с трудом поднимаюсь, он проделывает то же самое и неуклюже оседает на меня, рискуя свалить с ног — мне не хватает ни роста, ни стати, чтобы действительно помочь ему. В итоге мы ковыляем к дому, едва переставляя ноги.
— Знаю, это часть плана, — бормочу я по пути, — но выглядит весьма неутешительно.
— Все образуется, вот увидишь.
— Пока я вижу, что знаменитый Малыш Роуза избит до полусмерти.
— Разве не этого ты всегда хотела? — он наклоняется ко мне, поля шляпы касаются моего лба. — Увидеть, как я страдаю и мучаюсь.
Я смотрю в сторону дома.
— Никогда я такого не говорила.
— «Тебя за это повесят!» — он копирует мой голос невероятно похоже. — Ты это сказала в дилижансе. Я знаю, та веревка, которую ты вязала, была предназначена для моей шеи.
— Тогда ты держал меня там против воли.
— А теперь?
В его голосе я слышу страдание. Может, оттого, что его так сильно избили. Но не исключено, это отчаянная потребность услышать от кого-то, что в нем есть что-то хорошее, несмотря на все сотворенное им зло. Какие бы мысли ни лезли мне в голову, я не могу просто от-вернуться и смотрю ему в глаза. Тот глаз, который не заплыл от удара, не выглядит больше пустым и безжизненным, он смотрит на меня с отчаянной надеждой.
«А теперь все по-другому». Вот какого ответа он ждет, но я не могу сейчас это сказать. Все и вправду изменилось, но не так сильно, как он надеется. Да, теперь я ему куда больше доверяю, но не полностью. И не знаю, смогу ли когда-нибудь поверить после того, как он пытался ограбить меня под дулом пистолета, и после той поездки в дилижансе. Такое не вытряхнешь из памяти, а он не забудет, что я хотела задушить его веревкой, сплетенной из собственного белья.
Если он хочет прощения, я могу простить его, но, боюсь, ему нужно большее.
— Так я и думал, — вдруг говорит он. — Я поднимусь сам.
Он снимает руку с моей шеи и медленно карабкается по ступенькам. Я не чувствовала тепла, когда Риз был рядом, но теперь, следуя за ним, остро ощущаю его отсутствие — там, где наши тела соприкасались, теперь только холодный зимний воздух.
Кэти наполняет водой таз и помогает Ризу смыть губкой большую часть запекшейся крови с лица и шеи. Я набиваю снегом носок и даю ему, чтобы он приложил к распухшему глазу. Над ним глубокая рана, которую, возможно, придется зашивать, но пока держится сильный отек, об этом трудно судить.
Джесси приходит из конюшни, мы усаживаемся вокруг стола, и Риз рассказывает нам, что произошло. Лютер Роуз проглотил наживку, но перед этим парню пришлось вытерпеть побои.