— А до этого? — мама смотрит озабоченно.
— Побуду у Колтонов, Кэти скоро должна родить, и ей понадобится помощь, а я как-никак училась у одной из лучших повитух.
На мамином лице мелькает улыбка, а я отворачиваюсь.
Свет за окном меняется, близятся сумерки. Мне пора в путь.
Бандиты Роуза сядут на поезд в Селигмане на рассвете, значит, сейчас они скачут на север или уже там, так что ехать безопасно.
Я открываю дневник, вырываю листки, куда переписала цифры из дядиных гроссбухов, и отдаю маме.
— Останься на ночь, — просит она.
— Мне надо ехать. Поверь, пожалуйста.
— Я всегда в тебя верила, Шарлотта.
— Увидимся в Юме? — спрашиваю я.
Она приглаживает мне волосы и целует в лоб.
— Увидимся в Юме.
Глава тридцать девятая
Риз
Днем мы с Джесси еще раз проходимся по всем деталям плана. Он сядет на поезд на станции, а я позже догоню его верхом. Бандиты не знают Джесси в лицо, это поможет нам перехитрить их. Нас не должны видеть вдвоем до того, как мы будем готовы стрелять.
Мы обговариваем бесчисленные варианты: как поступать, если вся банда соберется в вагоне-ресторане или если Роуз велит им рассредоточиться по поезду, в кого и в каком порядке мы стреляем, если что-то пойдет не так (первый выстрел в Роуза, всегда в него). Кэти вмешивается в разговор, иногда советуя что-то, иногда умоляя Джесси передумать. Когда мы садимся за ужин, она чем-то яростно гремит.
— Кэти, перестань, пожалуйста, — сердито говорит Джесси.
— Я не хочу, чтобы ты ехал.
— Дело не в желании. Это необходимо сделать. — Он смотрит на меня в поисках поддержки.
— Не впутывайте меня, — говорю я.
Думаю, Кэти отлично понимает — иначе нам не одолеть бандитов. Если они с Джесси хотят спокойной жизни, им нужно избавиться от «Всадников розы», мне — тоже. Вся Территория вздохнет с облегчением, когда их похоронят.
Колтоны еще немного спорят, пока Джесси не берет Кэти за руку и не сажает себе на колени. Он прижимается губами к ее лбу. Это всего лишь поцелуй, но я чувствую себя лишним и ухожу в спальню, тихонько прикрыв за собой дверь.
Ребенком я умел становиться невидимым. Если папаша шел за бутылкой, как на парад, я предпочитал держаться незаметно и скользить по дому тенью, вжимаясь в стены, стараясь не дышать слишком громко. Главное, я никогда не входил в его комнату без крайней необходимости.
Так же я веду себя теперь, но не из страха, а из уважения. Я хочу дать Колтонам время и место побыть вдвоем, в их собственном мире. Им приходится с тревогой ждать завтрашнего рассвета из-за той крови, что я принес к порогу их дома. Наверно, это и есть та самая черная туча, о которой говорила Кэти. В моей душе, словно в глубоком колодце темная вода, таятся грех и вина, и не праведником я пойду завтра по выбранному нами с Джесси пути. Но Кэти тоже знала, что творит, когда десять лет назад стреляла в Уэйлана Роуза. Она убила его и всех, кто был с ним. Но, считая бандитов мертвыми, они с Джесси приняли меры предосторожности, выстроили это убежище, знали, что может наступить день, когда им придется бежать. Призраки наших преступлений могут преследовать нас до могилы. Моя вина всегда со мной, но что хорошего терзаться внутри и напоказ?
Я вспоминаю, как Кэти отбросила на спину волосы, словно отгоняя облако сожалений, и вижу свое подобное облако — оно тянется за мной, словно длинный серый плащ, сотканный из воспоминаний о случайных ошибках и осознанном неверном выборе. Ничего, я справлюсь. В некоторые дни даже буду носить его. Но впредь никогда не позволю ему выворачивать меня наизнанку.
Я слышу, как Кэти на кухне читает вслух «Маленьких женщин» то ли ребенку внутри нее, то ли Джесси, а может, им обоим. И падаю на постель одетым. Подушка пахнет Шарлоттой. Я не думал, что знаю ее запах, но это он окружает меня. Матрас жесткий, но намного мягче, чем пол.
Веки слипаются, и я проваливаюсь в сон.
Когда я внезапно просыпаюсь, солнце уже село, и в доме темно. Кэти перестала читать, и в кухне рычит Матт. Еще я слышу, как двое шепчутся, но слов никак не удается разобрать.
Потом раздается тихий скрип половиц. Дверь в спальню приоткрывается.
Я протягиваю руку к тумбочке и вспоминаю, что пистолет на столе в кухне, как и нож с портупеей.