— Ладно, — нервно пробормотал Маддер. — Чего тебе надо?
Девица слегка улыбнулась, но не произнесла ни слова. Сансет оскалился.
— Мне надо веревку, — сказал он тихо. — Длинную мокрую веревку с несколькими узлами. Потом мы вдвоем поедем и выловим цацки — эти две жемчужины. А когда вернемся, — он провел ладонью по горлу. — Неплохо придумано? — покосился он на меня.
— Да, только ближе к делу. Где веревка?
— В столе, — ответил Сансет, кивком указывая в угол комнаты.
Я направился туда, двигаясь вдоль стены. Маддер внезапно вскрикнул, сверкнул белками глаз и упал без сознания со стула лицом вниз.
Сансет вздрогнул от неожиданности. Он не ожидал такой глупости. Его правая рука с кольтом повернулась вниз, в спину Маддера.
Девушка сунула руку под сумочку и слегка ее приподняла. Ее револьвер — Сансет думал, что он в сумочке, а она сунула его только в боковой карманчик — выстрелил, выплюнув короткий язычок пламени.
Сансет поперхнулся. Его кольт выстрелил, и от ручки стула, на котором только что сидел Маддер, отлетела щепка. Сансет выпустил револьвер и, опустив подбородок, пробовал взглянуть вверх. Его длинные ноги вытянулись, и каблуки заскрежетали об пол. Он сидел неподвижно, уперев подбородок в грудь и закатив глаза, — мертвее мертвого.
Ударом ноги я опрокинул стул, на котором сидела девица. Она упала, задрав ноги в шелковых чулках. Ее шляпка съехала набок, она тихо вскрикнула. Я наступил ей на руку, быстрым движением ноги перебросив ее револьвер в другой конец комнаты.
— Встать!
Она медленно поднялась и сделала шаг назад. С закушенными губами и яростью в глазах она выглядела теперь как некрасивый, загнанный в угол ребенок. Она все отступала и отступала, пока не уперлась спиной в стену. На ее смертельно бледном лице выделялись блестящие глаза.
Я бросил взгляд вниз, на лежащего на полу Маддера, и подошел к закрытой двери. Она вела в ванную. Я вставил ключ с внешней стороны и жестом пригласил ее войти.
— Залезай!
Напряженно выпрямившись, она пересекла комнату и, проходя мимо, чуть не задела меня.
— Послушай, легавый...
Я впихнул ее в ванную, захлопнул дверь и повернул ключ. Я бы не возражал, если бы она попробовала выскочить в окно. Я видел эти окна снизу.
Подойдя к Сансету, я ощупал его и в одном из карманов нашел связку ключей; когда я вытаскивал ее, тело едва не сползло на пол. Больше я не искал ничего.
В связке были ключи от машины.
Взглянув на Маддера еще раз, я заметил, что пальцы у него побелели, как мел. По узкой темной лестнице я спустился на веранду. Обошел дом и сел в стоящий в сарае старый автомобиль. Один из ключей подошел.
Двигатель покапризничал и заработал, я дал задний ход и вывел машину на улицу. В доме было тихо. Верхние ветви высоких стен, окружающих дом, слегка колыхались, пропуская холодные солнечные лучи.
Со скоростью, на которую смог отважиться, я опять выехал из Кэпитэл-вэй. Миновал центр города, площадь и отель «Сноквольми» и направился к мосту, ведущему в сторону океана и Вестпорта.
После часа довольно быстрой езды через редкий лес, во время которой двигатель беспрерывно чихал, а я три раза останавливался набрать воды, послышался шум моря.
Широкое белое шоссе со светло-желтой разделительной полосой огибало холм; вдали на фоне блестящей поверхности океана показалась группа зданий, и дорога разделилась. Та, что шла налево и была обозначена указателем «Вестпорт — 9 миль», вела не к домам, а через старый, ржавый железный мост и дальше через фруктовые сады — ряды погнутых ветром яблонь.
Еще через двадцать минут мой чихающий экипаж въехал в Вестпорт. На песчаном мысу у подножия холма тут и там были разбросаны деревянные дома. Мыс продолжал длинный узкий мол, в конце которого покачивалось несколько одномачтовых лодок с поднятыми до половины и хлопающими на ветру парусами. Дальше тянулись обозначенный буйками фарватер и длинная извилистая линия в том месте, где пенились волны, ударяясь в невидимую песчаную отмель.
Дальше дышал океан, тянущийся далеко, до самой Японии. Это был далеко выдвинутый на запад кусочек Соединенных Штатов. Отличное убежище для бывшего заключенного, который желает укрыться вместе с двумя жемчужинами величиной с молодую картофелину — при условии, что у него нет врагов.
Я остановился перед домом, на котором была вывеска: «Обеды, полдники, ужины». Маленький веснушчатый человечек с кроличьей физиономией махал граблями на двух черных кур, которые громко кудахтали, стараясь отогнать его. Он обернулся, когда автомобиль Сансета чихнул в последний раз.