– Извините, Валентина Михайловна, – как можно вежливее произнесла Света, сама удивляясь своей выдержке.
– Надеюсь, впредь вы будете аккуратнее.
– Этого больше не повторится, – отвечала Света с самым что ни на есть искренним раскаянием.
– Садитесь, Светлана, – смягчилась Валентина Михайловна.
Света прошла к своей парте.
– Ну что ж, начнем урок!
Но уроку, видно, не суждено было начаться. Только Валентина Михайловна взялась за указку, как снова открылась дверь – вошли те самые девочки, разговор которых нечаянно подслушала Света.
– Здравствуйте, Валентина Михайловна, бойко начала Карина Тер-Петросян, – извините за опоздание.
– Мы не слышали звонка, – прибавила Люда Зверева.
А Говердовская ограничилась не очень вежливым «здрасте». Не дожидаясь разрешения учителя, девушки уверенно отправились к своим партам. В другой раз это опоздание осталось бы без комментариев. Но сегодня был не тот случай: только за минуту до появления троицы Валентина Михайловна сделала выговор Свете. Не могла же она после этого закрыть глаза на опоздание других учениц? В конце концов, любому терпению приходит конец.
– Я еще не разрешила вам занять свои места, – строго сказала Валентина Михайловна, сдвинув очки на нос и вперив хмурый взгляд на опоздавших.
Те остановились, переглянулись и попятились назад. Света с удовольствием отметила, что все трое растеряны и даже немного испуганы. Но и сама Валентина Михайловна поняла, что не следует дальше усугублять ситуацию.
– Почему-то все слышали звонок, а вы нет, – недовольно пробурчала она.
– Я могла бы объяснить, почему так вышло, Валентина Михайловна, – холодно сказала Ира Говердовская, – но не думаю, что вам будет приятно услышать, что в нашем туалете слишком громко работает сантехническое оборудование.
По классу пробежал легкий смешок. Валентина Михайловна еще больше посуровела.
– А посмотреть на часы было слишком сложно? – язвительно спросила она и, не дав девочкам ответить, махнула рукой и произнесла, не глядя на опоздавших, а обращаясь ко всему классу:
– Впрочем, садитесь! Не будем тратить время на выслушивание ваших оправданий. Я не сомневаюсь, что по этому предмету вы все получали бы только самые высокие оценки.
Свете показалось, что Валентина Михайловна одарила ее неприязненным взглядом. Ей стало не по себе оттого, что она стала невольной причиной неприятного инцидента.
– Я думаю, теперь мы можем начать урок; полуутвердительно изрекла Валентина Михайловна, посмотрев на часы, – у нас остается не так много времени.
Она снова взяла указку и повернулась к доске, но дверь опять распахнулась, впустив в класс небольшую, но авторитетную делегацию в лице Нины Викторовны, завуча Игоря Николаевича и какой -то девушки, которую Света никогда раньше не видела.
– Простите за вторжение, Валентина Михайловна, – заговорила Нина Викторовна, мы буквально на минуту.
Биологичка застыла на месте.
– Девочки, – Нина Викторовна взяла за руку и вывела на середину класса девушку, которая пришла с ней, – это наша новая ученица Снежана Ровенская. Она только несколько дней назад приехала из Англии и теперь будет учиться в нашей школе. Прошу любить и жаловать.
Света отметила про себя, что ее представляли без такой помпы, и ей захотелось заплакать. Она уже заранее возненавидела эту Снежану Ровенскую.
«Наверняка она такая же, как и все они, или даже хуже», – подумалось Свете. Но тем не менее она с интересом приглядывалась к новенькой. Остальные девочки тоже проявили заинтересованность. В классе поднялся шепоток, а некоторые, откровенно отвернувшись от преподавателей, вполголоса обсуждали вошедшую.
«А ведь на меня они даже внимания не обратили!» – с тоской подумала Света.
– Кстати, некоторые из вас, возможно, помнят Снежану, – продолжала Нина Викторовна. – Она училась в нашей школе несколько лет назад. – Директриса повернулась к Ровенской: – В каком классе вы у нас учились? – доброжелательно спросила она.
И тут Ровенская побила все рекорды невоспитанности, повергнув в шок даже знающих в этом толк лицеисток.
– Не знаю… – протянула она, пожав плечами с таким безразличным видом, что Свете даже стало за нее неловко. – Я не запоминаю такие мелочи.
Нина Викторовна побледнела. Хорошо, что вмешался до сих пор молчавший Игорь Николаевич, полноватый невысокий усач, чем-то похожий на известного телеведущего Леонида Якубовича и, кстати, такой же добродушный и остроумный.
– Снежана, наверное, сильно волнуется, Нина Викторовна, – заговорил Игорь Николаевич, – или ей не терпится поскорее приступить к обучению, не так ли? – Завуч с приветливой улыбкой повернулся к Ровенской, но, не дав ей и рта раскрыть, обратился к Валентине Михайловне: – Куда бы нам пристроить нашу новенькую?
– У нас два свободных места. – Валентина Михайловна указала на две задние парты. – Выбирайте, где вам больше нравится сидеть: у окна или у стены?
Светино место было предпоследним в ряду у стены. Одна из пустующих парт находилась как раз за ней. Все наблюдали за тем, как Снежана Ровенская выбирает парту. Она делала это не спеша, с таким спокойным и невозмутимым видом, будто стояла перед прилавком в магазине. Света не сводила глаз с новенькой. Да и все остальные, включая директора, завуча и биологичку молча следили за Снежаной.
Ровенская обвела долгим взглядом ряд у окна, затем с той же скрупулезностью принялась изучать парты у стены. Света вдруг разволновалась – ей почему-то страшно захотелось, чтобы Снежана села ближе к ней. На секунду их взгляды встретились. Света слегка вздрогнула и покраснела. А Снежана спокойно отвела глаза.
– Ну что, Снежана, – не вытерпела Нина Викторовна, – вы выбрали?
– Кажется, да, но я не уверена, что мне там понравится, – ответила Снежана, кивнув на парту в Светином ряду.
– Я думаю, Валентина Михайловна не будет против, если вы захотите пересесть за другую свободную парту, – проговорил Игорь Николаевич.
– Еще раз извините за вторжение, Валентина Михайловна,– сказала Нина Викторовна, и они с завучем покинули класс.
Биологичка посмотрела на часы – прошло уже пятнадцать минут с начала урока.
– Итак, – начала Валентина Михайловна без лишних предисловий, – начинаем новую тему…
А Света, затаив дыхание, прислушивалась к тому, как устраивалась на новом месте Снежана Ровенская. Пока новенькая проходила к своему месту, Света внимательно ее оглядела. Это была невысокая, стройная девушка с пышными рыжими волосами. Но не огненно-рыжими, а скорее медными; мелкие кудряшки, образующие пышную шапку, сразу бросались в глаза. Света не могла бы сказать, что Снежана отличается особой красотой. Положа руку на сердце, она вынуждена была признать, что другая рыжеволосая девушка, которую она знала, Лиза Кукушкина, была гораздо красивее и миловиднее. Но в Снежане была какая-то изюминка. Света не знала, в чем она, эта изюминка. Может, в блеске небольших, но выразительных глаз изумительного зеленого цвета, а может, в улыбке, никогда не слетавшей с ее красиво очерченных губ. Света следила за Снежаной почти влюбленным взглядом – она была уже очарована новой лицеисткой.
«Она совсем другая, не такая, как они», думала Света. Она не могла бы сказать, в чем именно заключается это отличие, но твердо знала – оно есть. Если бы у Светы было больше времени на размышления, она, возможно, поняла бы, чем так подкупила ее Ровенская.
С первой секунды, как Снежана вошла в класс, стало ясно, что она не такая, как все остальные. В том, что она принадлежала к кругу «избранных», сомнений не было – таких людей Света теперь узнавала сразу. Но при всем этом Снежана была здесь такой же чужой, как и Света. Слишком уж неприветливо встретили Ровенскую лицеистки. Своих так не встречают. Да и сама Снежана смотрела на будущих одноклассниц без малейшего намерения завоевать их симпатию, как вольно или невольно делают все новички. А еще Свету привлекла смелость Ровенской. Было видно, что эта девушка действительно никого не боится. Не делает вид, что ей все нипочем, а на самом деле считает себя выше всех и каждого.