Елизавета не перебивала. Молча качала головой, да руку мою все сильнее сжимала.
- Не знаю, что теперь делать, куда бежать, - всхлипнув, я вытерла глаза предложенным мне старушкой платком, - с его-то деньгами и возможностями везде достанет. А ребенок... я не смогу долго скрывать. Они все равно узнают и отберут... А я лучше руки на себя наложу, чем отдам.
Страх снова вытеснил все чувства из моего сердце, и я заозиралась по сторонам, высматривая неверного мужа.
- Я могу тебе помочь, - после небольшой паузы произнесла Елизавета.
- Помочь? Как?
- Я могу сделать так, что тебя никто не найдет. Исчезнешь, будто и не жила вовсе, — почувствовав, как сердце ушло в пятки, я вырвала руку из ее хватки и отсела.
- Елизавета. простите, не знаю вашего отчества. Вы не подумайте, про «наложить руки» я не в серьез.
- Да не бойся ты так. Спрятать я тебя могу, да так, что муженек твой вовек не сыщет. И ребенка воспитаешь и жизнь новую начнешь, только.
- ... только?
- Одно условие у меня будет. Ни одна живая душа не должна об этом знать. Ни родные, ни подружка твоя лучшая. Уедешь из города обрубив все связи и никогда не вернешься.
- А если узнают, или вернусь? - на всякий случай решила уточнить я.
- Мы заключим договор. И если ты его нарушишь: признаешься родным, где находишься, или вернешься обратно в город, лишишься самого дорогого, что у тебя есть. Ну как? По рукам?
Хотелось сказать, что самое дорогое, что у меня есть заберет у меня Дэш, если я останусь, но промолчала. Тяжело вздохнув, я мысленно представила весы. На одной чаше были отец, Ангелина и Поля, а на другой мой малыш, рисковать которым я не могла. Не хотела.
- По рукам, - не успела я договорить, как старушка схватила мою ладонь и чиркнула по нежной коже острым ногтем.
Ахнув от неожиданности, я хотела вырвать руку, но кто бы мне дал. Промокнув свой указательный палец в выступивших каплях крови, Елизавета поднесла его к губам, уставилась перед собой и начала что-то шептать.
Только я могла так встрять, и довериться поехавшей старушке, возомнившей себя ведьмой. Боги, когда этот проклятый день уже закончится?
Пока я мысленно жалела себя, Елизавета закончила свою «абру-кадабру», и выпустила мою ладонь.
- Теперь вставай. Выйдешь к задним воротам. Туда скоро подъедет машина. Сядешь в нее, а дальше все по инструкции.
- Машина? Какая?
- Сама поймешь. Иди, сейчас здесь будет людно, - она махнула рукой, показывая дорогу, а сама поднялась со скамейки и пошла в другую сторону, даже не оборачиваясь.
Я мешкала не долго. Тоже сорвалась с места и направилась к задним воротам. Стоящий на страже охранник пропустил невесту, в несколько потрепанном белом платье, без лишних вопросов, но во взгляде читалось недоумение.
Старушка и тут не соврала. Машина действительно появилась очень быстро. А увидев, кто за рулем, я поняла, что приехали за мной.
- Ты? - удивленно воскликнула я.
- Я, - усмехнулся Елагин, - садись, у нас мало времени.
Глеб открыл дверь и я, подобрав тяжелые юбки, юркнула на пассажирское сиденье.
Достав из кармана пиджака конверт и небольшую коробочку, он бросил их мне на колени.
- Тут деньги и не отслеживаемый телефон, на который будут приходить дальнейшие инструкции. Сейчас заедем к тебе домой за документами и вещами, потом в аэропорт. Постарайся не задерживаться.
- Хорошо, - кивнула я, и всю дорогу до дома мы не произнесли больше ни слова.
На сборы ушло около десяти минут. Поднявшись в свою комнату, я переоделась в джинсы и толстовку, взяла документы и заранее собранный для медового месяца чемодан. Уходя, схватила с полки свой личный дневник, где закладкой служила наше с Полей совместная фотография и вернулась в машину.
Уже подъехав к аэропорту, Елагин заглушил мотор, вытащил из багажника мой чемодан и вручил мне.
- Ты уверена в том, что делаешь? Еще не поздно вернуться.
- Не могу, - прошептала я, опустив глаза, - и не говори, пожалуйста, Поле, что видел меня. Если бы у меня была возможность все ей объяснить, я бы... Она бы поняла меня, но...
Смахнув пробежавшую по щеке слезу, я взялась за ручку чемодана и потащила его за собой.
Предстояло много дел. Изучить инструкции, купить билет на самолет, забыть о прошлой жизни, и самое главное. похоронить в душе трепетные чувства к мужчине, который их совсем не стоит.
Глава 16
В кабинете Дмитрия Николаевича, где собрались почти все представители семейства Бригов и Воронцовых царила мрачная, удушливая атмосфера. Новости поступали в час по чайной ложке, что не могло не нервировать привыкших отдавать приказы мужчин, и борющихся с волнением женщин.