— Давай сегодня пропустим ужин, принцесса, — говорю я, и Рафаэла открывает глаза, пристально глядя на меня. — У меня для тебя сюрприз, и на всякий случай тебе лучше быть голодной.
62
ТИЦИАНО КАТАНЕО
Я никогда не был импульсивным человеком, но с тех пор, как Рафаэла впервые появилась в моей башне, мне захотелось привести ее сюда снова, но уже для чего-то практичного. Это было странное желание, и ничто, кроме ее взрывного характера или любопытства в тот первый день, не говорило мне о том, понравится ей это или нет, но у меня сложилось впечатление, что да, ей понравится то, что я задумал.
Сегодняшний вечер будет испытанием, решил я. Исследование, которое должно подтвердить или исключить настойчивое подозрение, терзавшее меня: в моей жене есть какая-то темная часть, которая соблазняет меня так, как никогда прежде не соблазняла.
Она вошла в башню с той же уверенностью и решимостью, что и всегда, и я почти уверен, что она думала, что у нас будет еще один урок с ножами и пистолетами. Так и случится, только с другой мишенью… Живой мишенью.
Двери лифта на верхнем этаже открылись, и я подошел к двери уже знакомой ей "операционной" комнаты. Рафаэла вошла, темнота и запах гнили сразу же окутали нас, и, как и в прошлый раз, ни одна прядь ее волос не показала отвращения.
Я включил желтоватые лампы в задней части комнаты, и они освещают все пространство, показывая ей тело, лежащее на металлической кровати, его медленное, отрывистое дыхание почти неслышно, хотя движение его спины дает понять, что он дышит.
Я смотрю на жену и вижу, как в ее глазах загорается любопытство. В прошлый раз она хотела попробовать крюк, но ловить было нечего. Будет ли Рафаэла в таком же настроении после того, как я покончу с бессознательным негодяем?
— Как насчет того, чтобы разбудить Золушку, куколка? — Я указываю на паяльную лампу на тележке, где инструменты выстроены в порядке удара, и Рафаэла удивляется.
— Разве это не Спящая красавица? — Шутит она, и моя грудь вздымается от гордости за ее стальные нервы.
— Нет, если начать с ноги и приготовить туфлю.
Ее губы сжимаются, и мне хочется прикусить эту маленькую сдержанность.
Я не уверен, что это подарок для нее, хотя мы уже обсуждали такую возможность. Но Рождество для меня, безусловно, прошло долгий путь.
— А мне можно? — Спрашивает она, заглядывая в тележку и поднимая устройство за ручку.
— Пожалуйста. — Я указываю на бессознательное тело, и дыхание Рафаэлы меняется, становясь более учащенным, когда она делает первый шаг к лежащему на животе мужчине, на котором были только цепи в виде жилета и крюка. — Только до тех пор, пока не почувствуешь себя сомнительно, Рафаэла.
Она кивает, ее глаза шире, чем нужно, а губы сразу же пересыхают, хотя она несколько раз смачивает их языком. Рафаэла нажимает на кнопку и включает огонь, короткий, ровный, мощный. Она делает еще два шага, и я могу считать ее дыхание, не глядя на ее грудь.
Ее… энтузиазм слышен? Ее глаза осматривают меня, ища подтверждения с каждым шагом, но я позволяю ей решать самой, по крайней мере пока.
Она проверяет жар пламени, подносит руку ближе и решает, что 20 сантиметров — это максимально допустимая близость. Моя жена не прикасается к мужчине, она просто делает глубокий вдох, выдыхает и делает шаг вперед.
Огонь от паяльной лампы не настолько близок, чтобы вызвать дискомфорт у все еще находящегося без сознания мужчины. Рафаэла делает еще один глубокий вдох и, кажется, сдерживает свои эмоции.
Я заставляю себя оставаться на месте, хотя настойчивая искра сомнения пытается поселиться в моем сознании: что, если это зайдет слишком далеко?
Еще один шаг.
Еще один вдох.
Пламя в 15 сантиметрах от левой ноги ублюдка.
Она смотрит в мою сторону и улыбается, прежде чем сделать последний шаг, от которого факел за считанные секунды поджаривает подошву его ноги.
Рафаэла не смотрит и не вздрагивает. Она просто смотрит на меня, ее глаза остекленели, а руки крепко держат факел. Ее губы бормочут "спасибо", думаю я, и в этот чистый момент подлой агрессии крики начинают раздаваться громко и отчаянно. Рафаэла не дрогнула, и что-то ломается внутри меня.
Определенно, это предел восхищения.
Мужчина борется и корчится, и она наконец прерывает наш зрительный контакт, возвращая свой взгляд к человеку, который не может пошевелиться. Рафаэла выключает факел и делает шаг назад.
— Я… — момент явного сомнения.
Я подхожу к ней и легонько целую ее губы. Холодные. Она нервничает, но все еще заинтересована.