Дойдя до боковой лестницы, я обнаруживаю, что особняк повторяет уровень скалы. Спустившись по ступеням, я оказываюсь на передней террасе, обращенной к горизонту.
Это трудно переварить: грандиозность архитектуры, игра солнечного света с колоннами, просторы океана, простирающегося до самого горизонта. Я смеюсь, и этот звук уносит ветер — чистое выражение моего душевного состояния.
Солнце продолжает опускаться, окрашивая небо во все более яркие цвета, оранжевый и розовый, словно вены, расползаются по безбрежности. От эмоций у меня запершило в горле, глаза горят, и я качаю головой из стороны в сторону.
— Ты подарил мне дом, — говорю я, поворачиваясь к Тициано.
— Да.
Его взгляд необъятен, даже глубже, чем море под нами.
А что, если я хочу, чтобы ты стал моим домом, Тициано? Ты бы хотел?
— Ты уверен, что не боишься, что я брошусь туда? — Я дразнюсь, вместо того чтобы высказать свои мысли. Он высокомерно улыбается.
— Ты бы не хотела потерять все это, — уверяет он, делая жест в сторону себя. Я смеюсь, закатывая глаза.
— Нет. Действительно не хотела бы. — Я провожу руками по его груди, пока они не касаются его шеи. Тишину вокруг нас нарушает только ветер и волны, разбивающиеся о скалы.
Когда это случилось? В какой момент потеря Тициано стала таким жутким страхом, что я перестала дышать?
Он наклоняется ко мне, приближает свой рот к моему уху, и его следующие слова звучат как шепот:
— Но на всякий случай я позаботился о том, чтобы это падение не было смертельным. Хочешь проверить?
Я смеюсь еще сильнее, и когда он снова выравнивает наши лица, его ладонь скользит по моей челюсти, пока его пальцы снова не оказываются между моими волосами.
— Прежде чем ты продемонстрируешь падение, я хочу продемонстрировать кое-что еще.
Я целую его.
Мой язык обволакивает его в интенсивной ласке, которая одновременно спокойная и отчаянная, срочная и естественная, физическая и такая же наша, как и все предыдущие поцелуи.
Наша…, но как ни один из предыдущих поцелуев.
Я стону ему в рот, притягивая его к себе и прижимаясь всем телом к его телу, чувствуя, что, хотя мы и близки, этой близости все равно недостаточно. Я хочу большего, мне нужно больше.
Я стягиваю с его плеч куртку, а мои пальцы расстегивают пряжки его кобуры, как будто участвуют в каком-то сумасшедшем марафоне. Тициано проводит губами по моему подбородку, шее, его руки спутывают ткань моей блузки, пока она не сминается между его пальцами, и нам приходится разжать рты, чтобы она могла составить компанию его куртке на лужайке.
Его рубашка, мой бюстгальтер, нарукавники, мои туфли, его брюки, его туфли, мои брюки, его трусы-боксеры, мои стринги и все оружие, которое еще оставалось на его теле, — все снимается и валится на землю, пока мы не остаемся совершенно голыми, и я оказываюсь на нем сверху, ощущая, как прохладный океанский бриз ласкает мою кожу не меньше, чем руки Тициано.
Сидя спиной к горизонту, я прижимаю его твердый член к своему входу и скольжу вниз, его длина легко входит в меня, а я полностью поглощена удовольствием и осознанием того, что в какой-то момент этот мужчина стал моим горизонтом.
Его глаза встречаются с моими, между нами вибрирует невысказанное обещание. Не его слова, сказанные шепотом, не мотоцикл и не великолепный дом, который он мне подарил, заставили мое сердце забиться.
Это был он, только он.
И именно в этот момент я поняла, что больше не могу отрицать это.
Я больше не могу притворяться, что не знаю названия чувству, которое заставляет мою грудь танцевать каждый раз, когда Тициано входит в комнату, улыбается мне, прикасается ко мне или я просто думаю о нем.
Я подаю бедра вниз, наблюдая, как мои сомнения превращаются в уверенность с каждым разом, когда он полностью заполняет меня, с каждым низким стоном, вырывающимся из его горла, с каждым движением его рук по моему телу, ласкающих меня и сводящих с ума.
Мир растворяется, оставляя лишь шум волн, звук наших тел и наши стоны. Солнце заканчивает заливать небо, окутывая нас оранжевым пузырем, а я двигаю бедрами все быстрее и быстрее, поглощенная ощущением недостаточности. Чем больше у меня его, тем больше я хочу.
Я прижимаюсь к его телу, наши рты сталкиваются, и одна его рука ложится мне на шею, а другая перестает играть с моим соском и скользит вниз по бокам, пока крепко не обхватывает мою талию. Затем он вскидывает бедра вверх, встречая мой натиск, проникая глубоко внутрь меня заставляя меня кричать.