— Рафаэла, моя невестка.
Мне стоит огромных усилий не закрыть глаза, когда я слышу голос свекрови. В элегантном длинном темно-синем платье она улыбается мне, протягивая руки в приглашении к группе женщин. В ее улыбке нет ничего искреннего. Приказ Витторио был ясен, и не только для нас с Тициано: мы все должны вести себя прилично. Но сам факт, что Анна приглашает меня в свой круг друзей, кажется мне ловушкой. В которую я не могу позволить себе не попасть.
Я растягиваю губы в улыбку, которая, надеюсь, выглядит как улыбка, а не как гримаса, и подхожу к шести женщинам, уставившимся на меня. Они не единственные, но самые близкие и первые, с кем мне придется иметь дело.
Я знаю эту группу, я видела их в особняке Катанео по меньшей мере два десятка раз: Микелла, Джозефина, Алессандра, Розальба и Патриция — всем им за пятьдесят, у них есть незамужние дочери моего возраста, которые, как они надеялись, выйдут замуж за детей их большой подруги Анны.
Фальшивка. Все они.
— Здравствуйте, дамы. Это была прекрасная церемония, не так ли? — Спрашиваю я, решив, что будет лучше, если я сама начну.
— Да, прекрасная, — отвечает Патриция. — Подозреваем, не менее прекрасная, чем ваша. Жаль, что вы предпочли что-то интимное.
— Это был трудный выбор, — лгу я, проглатывая яд между строк ее слов.
— О да. Очень трудный, я представляю, — соглашается она с ядовитой усмешкой.
— Наконец-то мы можем посмотреть на тебя, — говорит Джозефина, без всякого стыда оглядывая меня с ног до головы, как будто что-то ищет. Живот, понимаю я слишком поздно. Она искала живот, которого у меня, спустя всего месяц после свадьбы, быть не должно. — Мы слышали, что у вас не было медового месяца, мы надеялись увидеть вас раньше.
— У моего мужа было несколько напряженных дней. Поездку пришлось отложить на будущее, — лгу я.
— Занятые дни, — с сарказмом произносит Микелла, стоящая рядом с Анной. — Мы можем себе представить, насколько насыщенными остаются дни Тициано, даже после свадьбы.
— Да, помощь в управлении Саградой не гарантирует легких дней. Моя свекровь знает это гораздо лучше меня, — отвечаю я с усилием, и Анна кивает в знак согласия, делая глоток шампанского.
— Да, я знаю.
— Ну и что? Как складывается ваша семейная жизнь? — Спрашивает Алессандра, и ее тон… Мне хочется стиснуть зубы… Но вместо этого я расширяю улыбку.
— Отлично. Моя свекровь вырастила замечательного сына. Любой женщине повезло бы заполучить его в мужья.
Мои слова вежливы, но, судя по выражениям лиц вокруг меня, они были восприняты как оскорбление. Конечно, так оно и было. Этим женщинам после смерти понадобится три гроба: один для тела, другой для языка и последний для эго.
— Жаль, что у него не было шанса жениться на той, кто подходит для этой работы, — яростно отвечает Розальба.
Я улыбаюсь, отказываясь склонить голову.
— А может, он наконец-то нашел этого человека?
Мне особенно нравится это объяснение.
— Прошу прощения, дамы, — резко отвечаю я на прощание и, не дожидаясь разрешения, поворачиваюсь и ухожу.
Проблема, как я понимаю, в том, что каждая из окружающих нас групп уже ждет меня, и все мы знаем, что, хотя я не обязана слушать молча, я не могу просто игнорировать их и изолировать себя.
Я качаю головой и делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь не показать этого. Я ошибалась, думая, что окажусь в ловушке только моей свекрови и ее подружек.
Вся эта чертова вечеринка — ловушка.
Это будет долгая, долгая ночь.
45
ТИЦИАНО КАТАНЕО
— Дамы, — приветствую я, останавливаясь рядом с Рафаэлой обхватывая ее за талию. Десять пар глаз вспыхивают в мою сторону, и моя жена поворачивает лицо, чтобы посмотреть на меня, улыбаясь, как будто ее не удивляет мое приближение, хотя я знаю, что это так. — Добрый вечер.
— Добрый вечер, Тициано, — отвечают они почти в унисон, улыбаясь, хотя я и не утруждаю себя улыбкой.
— Потанцуешь со мной, жена? — Говорю я Рафаэле, не обращая внимания на остальных после первого приветствия, потому что, если мне придется сказать им еще хоть слово, я нарушу приказ Витторио: вести себя хорошо.
— Конечно, — Рафаэла сохраняет на лице маску нормальности, но, давно научившись читать ее глаза, я вижу в них облегчение.
— Верни ее нам, Тициано, — нагло просит одна из женщин, — Она только что пришла, и у нас много вопросов о свадьбе, — улыбаясь, говорит она.
— Я не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять, — сухо говорю я, прежде чем вывести Рафаэлу в центр танцпола, считая там свои шаги, чтобы отвлечься от раздражения.