— Но я думала, ты любишь эти фильмы, — с искренним удивлением говорит Рафаэла, набивая рот едой.
— Машины летят в космос, куколка. В гребаный космос. Никто из тех, кто действительно любит спортивные машины, не любит "Форсаж".
Она прячет рот за рукой и смеется, сотрясаясь всем телом.
— Мне нравился, но только первые три части. Потом я бросила.
— Нам действительно нужно просветить тебя, когда речь идет о машинах, Рафаэла. Сказать, что тебе нравится "Форсаж" в этом доме равносильно разводу.
Она откидывает голову назад, смеясь еще громче, и я улыбаюсь, потому что мне нравится этот звук. Почему-то за последние несколько недель секс перестал быть единственной вещью, которая заставляет меня отсчитывать минуты до возвращения домой. Я стал с нетерпением ждать ужинов, которые превратились в совершенно новый опыт.
Я привык к шумным застольям, спорам и полному столу, но Рафаэла сгустила все это и превратила во что-то другое, что-то лучшее. За исключением первых нескольких раз, наши трапезы никогда не были тихими, но и шумными их назвать нельзя.
Ей всегда есть что сказать, какой-нибудь остроумный, едкий комментарий или любопытный вопрос, и так или иначе все разговоры заканчиваются банальными, ничего не значащими вещами. До того, как мы поженились, единственными людьми, с которыми у меня были подобные разговоры, были мои братья.
А еще — ее смех. Мне очень нравится слушать ее смех.
— Что? — Спрашивает она, и я думаю, что, должно быть, слишком долго молчал смотря на нее.
— С завтрашнего дня мы ужинаем в крыле моих родителей, — говорю я и ненавижу каждое слово.
Если из-за этой новости я разозлился на Витторио, то сейчас, когда в животе осталось ощущение прошлого раза, злость даже не может описать мои чувства.
— Ой, — просто говорит он и отворачивается, разочарование сквозит в его тоне и внезапно отстраненной манере поведения.
— Моя мама будет вести себя хорошо.
— Если она не будет вести себя хорошо, то и мне не придется, верно? — Спрашивает она, снова глядя на меня.
— Ты не должна делать ничего, чего не хочешь, Рафаэла, никогда.
— Это опасное утверждение, — говорит она с лукавой улыбкой и озорным блеском, сменившим разочарование, которое было в ее глазах всего несколько секунд назад.
— Но я все равно говорю это.
Рафаэла закусывает губу и смотрит на меня, словно раздумывая, стоит ли что-то говорить.
— Мне будет не хватать ужина только с тобой, — признается она в том, на что у меня не хватило смелости. — Думаю, я уже привыкла к этому.
Я наклоняюсь над столом, сближая наши лица, как будто собираюсь открыть ей секрет, хотя она уже отправила слуг, и мы остались дома вдвоем.
— Мы всегда можем досадить Витторио и найти еще одну причину, чтобы он нас наказал.
Рафаэла громко смеется.
— Уверена, ты бы с удовольствием это сделал.
— Раздражать Витторио — это почти мой любимый вид спорта.
— А какой у тебя первый?
— Формула 1.
— Да уж! — Она закатывает глаза и хлопает себя по лбу. — Это был глупый вопрос. Конечно, Формула-1. — И она смеется.
— А что насчет тебя? У тебя есть что-то?
— Вообще-то я никогда не была спортивным фанатом…
Она облизывает губы и смотрит на меня так, как будто что-то затевает.
— Но недавно, кажется, я открыла для себя один вид спорта, который мне очень нравится.
— Правда? А что это?
— Езда верхом.
Теперь моя очередь смеяться.
48
ГАБРИЭЛЛА КАТАНЕО
Еда во рту на вкус как картон, а может, это просто ненависть, бурлящая в желудке, делает все горьким и плохим. Обеденный зал с его угнетающе роскошной мебелью из темного дерева такой же, как и каждый вечер. Неприятная атмосфера такая же, как и каждый вечер, но моя готовность мириться с ней, кажется, меньше, чем когда-либо.
Сидя слева от Витторио, я медленно качаю головой. За столом, как всегда, полно семьи. Я медленно отрезаю еще один кусок стейка, когда в мои уши вплывает голос Анны Катанео. Она единственная, кто заговорил с начала ужина.
— Мои подруги очень обиделись, — жалуется она. — Так, как их оставили. Мы должны все исправить. Такое поведение недопустимо.
Я смотрю на Рафаэлу, моя подруга медленно выдыхает, ее взгляд переходит с Анны на Витторио, и я понимаю, что мой муж — единственная причина, по которой моя подруга до сих пор не дала Анне того, чего она заслуживает.
Моя свекровь критикует Рафаэлу с самого начала ужина, и она не прилагает особых усилий, чтобы говорить завуалированно. Добро пожаловать в семью так, как это может сделать только Анна Катанео.