— Напротив. Я не хочу, чтобы они забывали, за кем ты замужем.
Я повернулась лицом к Тициано, вглядываясь в его профиль. Еще одна странная фраза. Я встряхиваю головой, отгоняя эту мысль. Я делаю глубокий вдох, и в нос ударяет запах кожи.
— Очень сомневаюсь, что они смогут это забыть, ведь именно за это они меня и ненавидят. — Я смеюсь. — И они продолжают присылать свадебные подарки, адресованные только тебе, так что не волнуйся, я уверена, что они не забудут.
Я делаю глубокий вдох и решаю сменить тему.
— Я по-прежнему предпочитаю запах лаванды.
— Даже не шути об этом, — ворчит Тициано, и я смеюсь еще сильнее.
Я провожу руками по боку машины, ощущая под пальцами мягкую текстуру. Спортивный автомобиль просторный, хотя и узкий, и так же красив внутри, как и снаружи.
Я закатила глаза, когда вышла из ресторана, заказанного для этого мероприятия, и увидела Тициано, припаркованного в этой синей феерии на другой стороне тротуара, но это не могло мне не понравиться. Габриэлла скорчила восхищенную гримасу, прежде чем сесть в бронированный внедорожник, в котором ее заставляет ездить Витторио.
— В этом есть свой шарм, признаю. Феррари для моего первого раза?
Тициано улыбается.
— Классика. Нравится выбор?
— Это 488 Spider, верно? — Мой муж снова отводит взгляд от дороги, теперь уже дольше, чем раньше, и удивление на его лице очевидно. — Я погуглила твои машины.
Я пожимаю плечами.
— Я говорила, что я любопытная. Но расскажи мне об этой. Что в ней такого особенного?
— Правда? — Спрашивает он подозрительно, как будто не верит, что я действительно хочу знать.
— Правда.
— Ну, для начала, это Ferrari.
Я смеюсь.
— Ладно, это звучит важно.
— Это важно, — заверяет он меня, уголок его рта приподнимается в забавной улыбке. Он немного ускоряется, и машина отзывается гулом, который, кажется, живет своей собственной жизнью, вибрируя под нами, как животное, готовое к прыжку. — Но не только марка делает ее особенной. 488 Spider оснащена турбодвигателем V8, одним из самых мощных в серийных автомобилях.
Он приостанавливается, бросает на меня короткий взгляд, а затем снова обращает свое внимание на дорогу.
— Это означает мгновенное ускорение, почти как при старте. Аэродинамика — еще один шедевр, каждый изгиб и каждая линия не просто эстетичны, они рассекают воздух, делая автомобиль быстрым… невероятно быстрым. А звук… — Тициано улыбается, почти про себя. — Звук двигателя — это музыка высочайшего качества.
— Музыка? Разве все звуки не одинаковы?
— Богохульство! — Возмущается он, заставляя меня рассмеяться. — Они никогда не бывают одинаковыми, Рафаэла. Никогда! У каждой машины своя история, свой… характер. — Он бросает на меня еще один взгляд, на этот раз более долгий.
Скорость, с которой мы едем по городу, превращает здания и огни в размытые пятна вокруг нас, но внутри машины, между мной и Тициано, время, кажется, замедляется. Растет близость, и не только из-за замкнутого пространства, но и из-за чего-то еще.
— Мужчины и их игрушки… — Я подшучиваю.
— А твои игрушки?
— У меня никогда не было ничего, кроме кукол, а когда я выросла, они потеряли свою привлекательность.
Тициано смотрит на меня, улыбаясь.
— А что, если бы ты могла выбрать игрушку для себя взрослой?
Я смеюсь.
— Игрушку для себя взрослой? — Я прикусываю губу, задумываясь. — Мне всегда было интересно, каково это — ездить на мотоцикле, думаю, больше из-за бунтарства, чем из-за чего-либо еще.
Я пожимаю плечами.
— Мотоцикл? Какой мотоцикл?
— Понятия не имею, — признаюсь я, смеясь. — Я видела, что у тебя их несколько, но я все еще изучаю твои машины. Их очень много. — Тициано маневрирует на крутом повороте, мастерство, с которым он управляет автомобилем, впечатляет не меньше, чем сама машина. А когда дорога снова становится прямой, двигатель урчит с глубоким ускорением. Я опускаю тело на сиденье, и адреналин струится по моим венам. Я улыбаюсь, глядя на размытый пейзаж.
— Знаешь, кажется, я начинаю понимать всю эту музыку двигателя.
Я падаю на матрас, изнеможденная и потная, мое зрение все еще немного затуманено от оргазма, а тело истощено после даже не знаю скольких раундов. Кажется, что с каждым разом секс с Тициано становится только лучше, и я не могу остановить себя от желания следующего, и следующего, и следующего… Ради всего святого!
Мой муж снимает презерватив и выбрасывает его, назойливая мысль прорывается сквозь дымку удовлетворения, в которой я была счастлива потерять себя. После нашей брачной ночи Тициано всегда пользуется презервативом. Интересно, занимается ли он сексом с другими женщинами?