— И все это находилось в деле, которое черный детектив получил от помощницы Отто Самалсона, как я уловил, китаянки. Этакая небольшая Организация Объединенных Наций, а?
Мэтью ничего не сказал.
— В соответствии с этим черный детектив Купер Роулз сказал мне…
— Да, я знаю Купера Роулза.
— Прекрасно. Из его слов я понял, что за мной следили примерно десять дней, после чего с тем, кто следил, произошел несчастный случай. Так ли это, сэр?
— Это не был несчастный случай. — Мэтью подчеркнул два последних слова. — Отто Самалсон был убит.
— Вот именно, — согласился Неттингтон. — И поскольку он следил за мной, выходит, я попал в подозреваемые.
— Детектив Роулз сказал вам об этом? Что вы подозреваемый?
— Черному детективу совершенно незачем было говорить мне об этом, поскольку он явился ко мне в дом — ни больше ни меньше как в воскресенье вечером — и принялся расспрашивать меня, где я был в прошлое воскресенье, восьмого июня, около одиннадцати вечера, то есть именно в тот час, когда человек, следивший за мной, был застрелен на сорок первой федеральной дороге. И я хотел бы узнать, мистер Хоуп…
— Да, что именно хотели бы вы узнать?
— Имейте в виду, я не желаю слушать всякую чушь насчет конфиденциальности отношений между юристом и клиентом, потому что я сам юрист.
— Сожалею, что слышу об этом, — сказал Мэтью.
— Что это значит?
— Только то, что я сказал: мне жаль это слышать. Какую юридическую фирму вы представляете?
— Если вы не возражаете, вопросы буду задавать я, — раздраженно сказал Неттингтон и тем не менее тут же ответил: — Я не работаю ни на какую юридическую фирму. Я домашний консультант «Бартел текнографикс».
— Понятно, — сказал Мэтью. — Ваша работа связана с отъездами из города?
— Иногда, скорее редко.
— Жаль.
Неттингтон поднял на него глаза.
— Именно по этому поводу я хочу с вами объясниться. Моя жена утверждает, что получила какую-то пленку, причем запись она еще не слушала, но будто бы это запись моего разговора с одной женщиной. Бог знает, что она имеет в виду, но тем не менее — существует ли в природе такая пленка?
— Я не имею возможности обсуждать это, мистер Неттингтон.
— Так есть она или ее нет? — настаивал Неттингтон.
— Оба предположения допустимы.
— Она существует?
— Я не могу ответить вам, и вы прекрасно понимаете, что не могу.
— Но ведь Карла мне уже сказала…
— Ваше утверждение голословно, мистер Неттингтон.
— Мне сказала Карла.
Мэтью промолчал.
— Сообщила, что запись есть.
Мэтью молчал.
— Где эта запись?
Молчание…
— Я не думаю, что она попала в руки полиции, потому что черный о ней не упоминал. О записи говорила только Карла. Так и заявила, что вы сообщили ей о наличии компрометирующей записи.
Молчание.
— Я хочу получить эту пленку, — сказал Неттингтон.
Молчание.
— Если она существует.
Та же реакция.
— Существует ли она?
Мэтью продолжал молчать.
— Я готов, — сказал Неттингтон, — заплатить хорошие деньги за эту пленку. Если она существует.
— Если запись существует, — заговорил наконец Мэтью, — то за нее уже заплатила миссис Неттингтон.
— Значит, все-таки существует, — оживился Неттингтон. — И как вы только что заявили, моя жена оплатила ее, когда наняла вас, чтобы вы пустили ищейку по моему следу, а этот сукин сын сумел установить где-нибудь «жучок», верно?
— Что значит «где-нибудь», мистер Неттингтон?
— Где-нибудь у Риты в доме, вы отлично знаете где, мистер Хоуп. Если это вы сообщили Карле, что запись компрометирующая, значит, вы ее слышали, и, конечно, вам известно, каким способом она получена.
— Так или иначе…
— Я хочу получить запись, — перебил Неттингтон.
— Мистер Неттингтон…
— Вы меня слышите? Я хочу получить запись!
— Я вас отлично слышу. Мистер Неттингтон, когда детектив Роулз расспрашивал вас…
— Не уходите в сторону от темы, — снова перебил его Неттингтон.
— Когда он спрашивал, где вы были в ночь убийства Отто, что вы ему ответили?
— Я точно сообщил ему, где я находился.
— И где же?
— Если вам интересно, спросите у него. Или вы не слишком ладите? — Улыбка Неттингтона была похожа на волчий оскал. — Хотели бы вы узнать, что он говорил о вас?
— Не особенно.
— Он сказал, что вы обожаете игру «полицейские и воры». И еще сказал, что, если вы явитесь ко мне, я должен немедленно позвонить ему.
— Вместо этого вы сами посетили меня.
— Но я предварительно позвонил.
— Да, вы сделали это.
Последовала долгая и неловкая пауза.
— Если у вас ко мне больше ничего нет… — начал Мэтью, но Неттингтон не дал ему договорить.
— Вы отдадите мне пленку?
Мэтью только вздохнул.
— Лучше бы вам передумать, — сказал Неттингтон.
И это прозвучало как угроза.
Несколько секунд Неттингтон смотрел на Мэтью с каменным лицом, потом встал и покинул офис.
Он и Сьюзен договорились, что будет лучше, если их дочь не обнаружит Мэтью у них дома. Джоанна была весьма сообразительна, и ей бы не стоило труда решить простенькую задачку, застав мамочку и папочку вдвоем за чаем с булочками в гостиной.
Оба они не были готовы отвечать на вопросы о том, что произошло во время уик-энда и вообще что происходит. Ни Сьюзен, ни Мэтью сами точно не знали этого и если догадывались — после того как два дня и две ночи занимались любовью с небольшими перерывами и ни разу не выходили из дому, — то их догадки носили характер легких и неопределенных флюидов и пока не стоило делиться ими с Джоанной. И что, собственно, вы можете сказать вашей четырнадцатилетней дочери по такому деликатному поводу? Здравствуй, дорогая девочка, рады тебя видеть, твои мама с папой совсем потеряли головы на весь уик-энд? Нет. Будет лучше, если папочка исчезнет в ночи, как террорист с неразорвавшейся бомбой, а ответы на вопросы потом — если вопросы будут.
В этом году занятия в школах Калузы кончились девятого числа. В прошлом году — двенадцатого. Каждый год детей отпускали на свободу во второй понедельник июня, а возвращались они после каникул в начале августа. Джоанна теперь могла спать по утрам допоздна; она позвонила отцу в контору вскоре после ухода Неттингтона. Едва Мэтью взял трубку, девочка запела: «Желаю счастья в День отца…» на знакомый всей Америке мотив «Желаю счастья в день рождения»; лирика весьма посредственная, зато чувства самые сердечные.
— Привет, детка, — сказал Мэтью. — Когда ты вернулась?
— Примерно в одиннадцать. Я подумала, что звонить тебе уже поздно. Но ты меня прости за уик-энд, папочка.
— Пустяки, не в чем извиняться.
— Это потому, что мама так настаивала… ну, ты же знаешь, как она относится к нашим встречам.
— Нет, не знаю, — сказал он осторожно. — А как?
— Ну, она всегда старается меня как-нибудь обмануть, чтобы мы с тобой не встретились. Да ты же знаешь сам!
— Ах вот оно что, — невразумительно промычал Мэтью.
— Я ей сказала, что до смерти боюсь позвонить тебе и сообщить, что удираю на уик-энд, она пообещала позвонить сама и согласовать это с тобой. Я знаю, она так и сделала, но мне все равно неприятно.
— Как ты говоришь? Что она сделала? Позвонила мне?
— Ну да. Я все-таки набралась смелости и хотела позвонить сама, когда пришла домой укладываться в дорогу. Но мама сказала, что уже все утрясла и мне лучше уехать без звонка. Не буди спящую собаку — так она выразилась. То есть ты отнесся спокойно, а если я позвоню, могу все испортить.
— Значит, это меня она назвала спящей собакой?
— Ну ты же знаешь мамочку…
— И сказала, что я отнесся спокойно?
— Надеюсь, так оно и было, папочка. Или ты очень рассердился?
— Нет-нет. Мама была дома, когда ты пришла за своими вещами? Тебе не пришлось оставлять ей записку?
— Что? — Джоанна удивилась. — Записку? Нет. Какую записку? О чем ты?
— Ничего. Ничего.
— Я бы позвонила сама, но я такая трусиха.
— Успокойся, детка, в «Граун-ап инкорпорейтед» обо всем позаботились.
— Кто?
— «Граун-ап инкорпорейтед». Ты не помнишь? Я и мама обычно…
— Нет, — перебила его Джоанна. — «Граун-ап инкорпорейтед» это что-то настоящее или вы придумали?
— Конечно же, придумали.
— Ты и мама?
— Ну да.
На другом конце линии наступило молчание.
— А как прошел уик-энд? — спросил Мэтью.
— Хорошо.
— Я так понял, что с вами ездил и брат Дианы?
— Тебе мама сказала?
— Да.
— Она не должна была. Я этого не хочу, папа. Она, наверно, еще наговорила тебе, что я в него влюблена?
— Ну, намекала на нечто похожее.
— Не хочу, чтобы она так делала, — повторила Джоанна и опять замолчала.
— Когда мы с тобой увидимся? — спросил Мэтью.
— Ты пригласишь меня сегодня вечером на обед?
— С удовольствием. Когда за тобой заехать?
— Я спрошу у мамы. Кажется, у нее сегодня свидание с Питером Надоедой, так что я могу уехать на весь вечер.
— Вот оно что! — сказал Мэтью. — У мамы свидание?
— Кажется. Я тебе позвоню попозже, ладно?
— Великолепно.
— Я тебе купила чудный подарок, — сказала Джоанна и повесила трубку.