Завещание начинается скучно и непонятно. Куча фамилий, имен, каких-то активов и акций. Перечисление недвижимости, имущества вроде машин и даже (тут я непроизвольно открыла рот) — самолета, вертолета и реанимобиля (зачем вообще он нужен?).
Основными наследниками покойного Крестовского О.А. значатся, как я понимаю, дети:
Крестовский Игорь Олегович, 1986 года рождения;
Крестовский Сергей Олегович, 1994 года рождения;
Крестовская Кристина Олеговна, 1998 года рождения;
Крестовский Александр Олегович, 2000 года рождения.
Целых три миллиона денег получает некая Тодорова Лиана Михайловна 1978 года рождения, а…
Я тру глаза, чтобы удостовериться, что мне не привиделось, но буквы неизменно, пока я перечитываю их несколько раз, складываются в мое собственное имя:
Калинина Анна Артемовна 1998 года рождения, согласно завещанию, получает десять процентов от состояния при выполнении некоторых условий. О них написано отдельно.
Вплоть до двадцатипятилетия, чтобы получить наследство, я должна жить в доме Игоря Крестовского (с регистрацией) и получать образование. Относиться к обучению с ответственностью, не допускать оценок “неудовлетворительно” и как минимум получить диплом бакалавра. Специальность на мое усмотрение.
— Бред какой-то, — заключаю я, мельком просмотрев остальные страницы. — Я не знаю вашего отца, не знаю вас, я ничего не понимаю!
— Я понимаю не больше тебя. Однако для меня там есть условия: я обеспечиваю тебя, контролирую учебу и только в этом случае имею доступ к деньгам. Если я не выполняю обязательств, то основная часть наследства перейдет к Сергею, как и обязанности в отношении тебя.
— Бред! — похоже, только это слово осталось в моем лексиконе. — Нельзя так просто заставить одного человека жить в доме другого! Даже с деньгами всего мира!
— Ты вообще понимаешь, что такое десять процентов? Представляешь, сколько получишь?
— Бесплатный сыр бывает в мышеловке.
— Все условия в завещании.
— Я не понимаю причин.
— Я тоже, именно для этого ты сделаешь ДНК-тест. Ставлю на то, что ты — внебрачная дочь отца. И под старость лет ему стало стыдно, вот и вписал тебя в завещание. Мне пришлось потратить кучу времени, чтобы тебя найти. Я дал тебе всю информацию, которой располагаю. Сама видишь, в какой я ситуации.
Его голос звучит так холодно, что у меня сомнений не остается: не лжет. Условия отца ему противны, я вызываю только досаду. Но он, в отличие от меня, отказаться не может.
А могу ли я?
— Не сказать, чтобы вам совсем ничего не досталось, — хмыкаю, снова перечитывая документы.
— Я хочу все.
— Не сомневаюсь.
Некоторое время мы снова молчим. Я перечитываю абзацы про себя несколько раз, но ни на йоту не приближаюсь к разгадке этой тайны. Совершенно точно, что фамилию Крестовских я никогда не слышала, но вот Олег Крестовский, очевидно, хорошо меня знал. Как минимум он знал отца, поэтому и оставил его данные для моего поиска.
Идея с родством? Бред. Я не похожа на папу, но лишь потому что мамина копия. Когда мы жили с отцом, я видела ее фотографии. Лет в тридцать наверняка буду выглядеть так же.
А еще я видела их фото с мамой, и если кто-то попытается убедить меня, что мама изменяла отцу, я с уверенностью скажу — наглая ложь. Они были счастливы настолько, насколько вообще могут быть счастливы двое. Мамина рука чувствовалась в квартире даже спустя много лет с ее смерти.
Может, кто-то из бывших учеников? Или друг, давний однокурсник, достигший высот, узнал о сироте и решил помочь. Но почему с такими условиями? Почему после смерти?
— Как умер ваш отец? — спрашиваю я.
— Проблемы с сердцем. — Игорь пожимает плечами. — Ничего особенного. А что, появились гениальные идеи?
— Нет, — вздыхаю и отдаю папку амбалу. Тот, к моему удивлению, беспрекословно ее куда-то убирает. — Может, они вместе учились или работали. Или папа учил кого-то близкого вашему отцу.
— Ага, и в благодарность он оставил тебе десять процентов от состояния. Ты действительно ничего не знаешь о моем отце.
— Рада, что убедила вас в этом, — холодно парирую и отворачиваюсь к окну.
Мы едем долго, несмотря на ранний час. Выезжаем за город и катим по уютной двухполосной дороге, с обеих сторон окруженной пушистыми елками. Мне хочется вдохнуть запах хвои, но окно заблокировано. Мысленно закатываю глаза: неужели им в голову пришла мысль, что я попробую сбежать через окно? Большего бреда и вообразить нельзя.