Глава десятая
Декабрьским утром 1868 года Золя отправился на завтрак к Гонкурам. Они жили на бульваре Монморанси, и добираться к ним нужно было поездом. Зима уже установилась, и Золя с наслаждением вдыхал свежий морозный воздух, думая о предстоящем визите. В Отейле он будет впервые. Братья вели затворнический образ жизни и чаще наносили визиты другим, чем приглашали к себе. В этот дом входили только избранные. Может быть, потому, что это первый визит к прославленным писателям, а может быть, потому, что Гонкуры были для него литературными учителями, Золя испытывал некоторый трепет. Что ни говори, а это им он во многом обязан направлением своих мыслей. Без «Жермини Ласерте», возможно, не было бы и «Терезы Ракен». От знакомых литераторов Золя много слышал о домике в Отейле. Он полон удивительных вещей: старый фарфор, которому могли бы позавидовать коллекции в Лувре, японские миниатюры, мебель времен регентства герцога Орлеанского.
Дверь открыла служанка, и Золя очутился в вестибюле, в котором все говорило, что ты попал в жилище художников: фаянс, бронза, фукузы — шелковые вышитые салфеточки, в которые японцы заворачивают подарки. Он едва успел снять пальто и шляпу, как на пороге появились Гонкуры. Оба аристократически сдержанны и в то же время любезны. Движения их неторопливы и изящны. Старший немного выше. Или, может быть, это только кажется. У младшего болезненный, усталый вид, блестящие глаза. Гонкуры здороваются и приглашают пройти в гостиную. Да, это настоящий музей. Золя с любопытством разглядывает Гаварни. На лицах Эдмона и Жюля улыбки. Они недавно приобрели акварель и, как истые коллекционеры, радуются тому, что гость обратил на нее внимание. Следуют пояснения, очень лаконичные, но выразительные, обнаруживающие высокий профессиональный вкус. Осмотр других диковинок занимает немало времени, но это не утомляет. Если бы были лишние деньги, Золя и сам увлекся бы коллекционированием. У каждого произведения искусства, у каждой старинной вещи свое лицо, своя душа. Они рассказывают о том времени, когда их сотворила рука мастера, о самом мастере, об их владельцах. Для писателя неодушевленные предметы, окружающие людей так же важны, как и сами люди. Это прекрасно понимал Бальзак, начинавший свои романы с описания мира вещей, в котором должны жить, любить, страдать и умирать его герои. Может быть, Бальзак чересчур утилитарно использовал этот прием. Вещи заслуживают большего, в них воплощены труд человека, его мысль… Как много говорят зрителю и читателю натюрморты!
Обо всем этом надо на досуге подумать.
Но вот подан завтрак. Хозяева и гость входят в столовую, и Золя вновь и вновь замечает на себе пристальные взгляды Эдмона и Жюля. Его изучают, исследуют две пары внимательных глаз. Странное чувство охватывает Золя. Говорят, что братья ведут дневник… Но неловкое чувство проходит, когда завязывается беседа. Традиционный вопрос: над чем вы сейчас работаете? Золя очень легко ответить на это. Все его мысли сосредоточены на большой серии романов, план которой он должен скоро представить издателю Лакруа. Но Золя решает начать с другого.
— Видите ли, мои планы зависят не столько от меня, сколько от издателей. Мне приходится работать ради денег и редко удается делать то, что по душе. Мне хотелось бы, мне необходимо найти издателя, который купил бы мои будущие книги на шесть лет вперед за 30 тысяч франков. Пять-шесть тысяч франков в год для меня и матери вполне достаточно. Вы не можете себе представить, как надоело мне сочинять статьи для подлых, гнусных газет… Я окружен людьми, которые навязывают мне свое мнение.
Золя заметно волнуется и делает паузу. Можно ли быть до конца откровенным с Гонкурами, которые бывают на приемах у принцессы Матильды? Э, да что там! Пускай послушают. И он продолжает:
— Ведь нужно прямо сказать, что наше правительство равнодушно к талантам и ко всему тому, что создает талант.
Золя смотрит на Гонкуров, но они сохраняют спокойствие, и Эдмон даже кивает головой в знак согласия.
— Но если бы нашелся такой издатель? — спрашивает Жюль.
— О, тогда бы я создавал крупные вещи и написал «Историю одной семьи», роман в десяти томах. Но пока это только проект, над которым я сейчас работаю.
Речь заходит о «Терезе Ракен» и только что опубликованной «Маулен Фера». Гонкуры с похвалой говорят о том и другом романах. Однако кое-что им не нравится.