— А мне она такой больше нравится! — высказывает своё мнение Иванна. — А то всё время после смерти папеньки ходила с опущенной головой. Пора уже возвращаться к нормальной жизни.
— Да что ты в нормальной жизни понимаешь? — шикнула на неё маман. — Вы присмотритесь к ней получше. Может и правда генерал решил к Зольке подкатить и она согласилась? — предполагает родительница. — Уж слишком она стала независимой, словно чувствует твёрдую почву под ногами и надёжную опору и защиту! Боком бы нам не вышла её самоуверенность!
— Почему? — недоумённо спрашивает Иванна.
— Потому что если вы не выйдете замуж за принцев, а она выйдет замуж за генерала, то мы останемся нищими, голыми и босыми. И все вместе пойдём просить милостыню к храму.
— Всё так критично? — изумлённо интересуется Эстер.
— Конечно. Золька перестанет работать и давать нам деньги! Разве это тебе непонятно? — маман недовольно шипит на сестрицу. — А мы же с вами ничего не умеем делать! — обречённо шепчет родительница.
— Маменька! Золюшка не такая! Она нас в беде не бросит! — заступается за меня Иванна.
— Заклинаю вас, особенно тебя, Эстер! Ни в коем случае не ссортесь с Золькой! Мы от неё сейчас полностью зависимы. Вам это ясно?
— Яснее ясного, маменька! А я — то думаю, с какой стати вы стали называть её дочкой? — с сарказмом проговорила Эстер и тихо засмеялась. — А ларчик просто открывался! Это меркантильный денежный интерес! У вас же всё просто, маменька! Вы предсказуемы, как открытая книга. Хитрый и точный расчёт, плюс скрытая выгода. Не так ли?
— Хватит подслушивать, пойдём! — недовольно шепчет мне Паулис.
Я на цыпочках начинаю идти дальше и слышу последнее предложение сказанное родительницей.
— Так я же для вас стараюсь, глупые!
— Одно очевидно — ни маман, ни Эстер не причастны к смерти Золюшки. Об Иванне я вообще молчу, — ментально убеждает меня Паулис.
— А кто же тогда? — растерянно спрашиваю мохнатика.
— Будем разбираться. Но этот кто-то реально существует. Возможно он ещё здесь, — решительно говорит Паулис, нагоняя на меня панику.
— Хватит меня пугать! — недовольно отвечаю пауку и чувствую как липкий холодный пот ползёт по спине. — Где я буду спать? Мне что, снова в башню идти? — с ужасом спрашиваю его.
Представляю себя на кровати покойницы и руки сразу покрываются мурашками страха, и я начинаю дрожать.
— Нет, Золюшка, успокойся. В башне от этого монстра не спрячешься! — уверенно произносит мохнатик. — Сегодня я буду тебя охранять. А ты придумай какой-то оберег от нападения врагов, завтра сплети его и зачаруй. Вот тогда, он тебя точно не тронет.
— Почему сегодня о нём ничего не сказал? — гневно шиплю на паука.
— Когда? У тебя было на это время? Ты итак была на грани обморока.
Да он прав, сегодня был очень трудный день. Я соглашаюсь с Паулисом и киваю головой.
— Сейчас займёшься медитацией для раскрытия энергетических каналов. Тебе необходимо в ближайшее время погасить болевой эффект. Я сейчас буду заниматься с тобой.
— Хорошо, я согласна, — одобряю слова мохнатика.
Хотя я бы сейчас с удовольствием приняла душ, расспросила бы Паулиса об этой планете и острове Презрения, а потом бы осмотрелась в этой комнате. Мне нужно собрать больше информации о том, где я нахожусь, чтобы хоть в чём-то быстрее разобраться.
— Кстати, я ничего интересного не смог прочитать в мыслях Эстер. Она кроме посещения бала и обольщения принца Филиппа больше ни о чём не думает, — иронично добавляет мой осведомитель.
В этот момент в дверь постучали.
— Золина, к тебе можно? — слышу за дверью голос Эстер.
— Легка на помине, — шепчу Паулису.
— Можно, заходи! — приглашаю сестрицу.
— Ты ещё не спишь? — открывая дверь, спрашивает она и беспокойно озирается по сторонам.
— Нет, я тебя жду, — отвечаю ей и мне интересно, что же такого она мне хочет сообщить и почему так напряжена.
Эстер плотно закрывает за собой дверь, чтобы никто не вошёл и начинает говорить шёпотом, чтобы никто не подслушал.
Мне становится вдвойне интересней.
Эстер хочет рассказать мне какую-то тайну, не иначе.
— Золюшка! — она взволнованно начинает шептать и замирает.
Оборачивается на дверь, на цыпочках подбегает к ней и резко распахивает её.
За дверями никого нет и она облегчённо выдыхает.
Я её не тороплю. Эстер сама должна начать говорить, я лишь спокойно смотрю на неё и надеваю радушную маску на лицо.
— Золюшка! Умоляю тебя! Только ты сможешь мне помочь! — обречённо шепчет сестрица и снова испуганно оборачивается на дверь.