[Достаточно.]
Я открыл глаза и посмотрел в разбитое зеркало. Тонкие трещины делали мое отражение немного пугающим: синяки под глазами, разбитый рот, бледное лицо, покрасневшие, лопнувшие капилляры.
[Если бы только это были результаты боя.]
С мрачной улыбкой я встал под холодный душ и медленно начал промывать раны.
Мыло жгло, и мне пришлось использовать пальцы, чтобы избавиться от засохшей крови.
Я достал с антресолей аптечку первой помощи. Используя дневной свет, я обработал раны, как мог, и перевязал их.
Уже переодевшись, я нашёл свой телефон среди поврежденных вещей. Он был похож на блин, сделанный из стекла и металла. Я попытался включить его, но, похоже, он исчерпал свой собственный лимит мощности.
[В такой ситуации я не смогу связаться со своими родителями.]
Я осмотрел все углы и, найдя рюкзак, начал набивать его уцелевшей одеждой. В какой-то момент я также наткнулся на фонарик моей сестры со сломанной ручкой. Вытерев его подушечками пальцев, я положил его в карман своей толстовки.
Накинув рюкзак, я взял биту и вышел из комнаты.
Я пошел в спальню своих родителей. Что я хотел сделать?
Лично убедиться, что их там нет и не было?
Перевернутая двуспальная кровать со сломанными ножками и люстра, лежащая прямо посреди комнаты.
Только вид любимого полотна моей матери, которое оказалось нетронутым в этом месте, привел меня в чувство.
Подойдя ближе, я стер остатки серой пыли с поверхности красного дерева. Что-то хрустнуло у меня под ногами. Посмотрев вниз, я увидел фотографию. Спохватившись, я поднял его. Рамка выскользнула у меня из рук, осколки со звоном посыпались на пол, но я продолжал смотреть на все еще счастливые улыбки семьи.
Проглотив комок в горле, я не смог удержаться и спросил:
— И почему вы улыбаетесь?
Я осторожно положил фотографию во внутренний карман своего рюкзака.
— Я найду вас, несмотря ни на что.
Застелив кровать сестры рваным одеялом, я посадил поверх подушки розового зайца с оторванным ухом.
— Просто... будьте живы.
Спустившись на первый этаж, я плотно поел и сложил провизию вместе с остальными своими вещами, что значительно отягощало мою ношу.
Подумав о самообороне, я взял тесак, привязал к бедру самодельные ножны от кожаной куртки и вставил в них острый нож.
Завязав шнурки, я в последний раз оглядел дом и открыл входную дверь с затаенной надеждой глубоко в груди.
[Мне нужно поехать к родителям на работу.]
Я хотел найти поддержку во внезапно изменившемся мире. И похищение моей сестры все еще заставляло меня бояться неизвестного.
Где она? Она жива? Что случилось с ней после похищения?
Чтобы не сойти с ума от таких мыслей, я выбрал самый короткий путь. Занять себя чем-нибудь.
[Работа родителей находится примерно в 30 минутах езды на автобусе, не считая пробок на дорогах или других непредвиденных ситуаций. Я с трудом могу убежать от этих тварей на своих двоих, так что...]
С этими словами я сделал шаг к своему велосипеду, но уже издали заметил весьма плачевное состояние моего родного транспорта. Я должен был признать, что из-за искореженного металла мне пришлось бы приложить вдвое больше усилий, чем без него.
Мысленно извинившись перед соседями, я перепрыгнул через забор и оглядел маленький дворик. Черный зев выгоревших окон заставил меня съежиться.
[Я не могу оставаться в доме, если эти твари вернутся, они, вероятно, найдут меня.]
Поток мыслей был прерван мерцанием рулевого колеса, выглядывающего из-под пышной ветки сирени.
Вытащив почти целый соседский велосипед, я вздохнул с облегчением.
Обезболивающие подействовали, как и ожидалось. Я крутил педали и время от времени объезжал обломки. Кровавые следы на асфальте иногда стирались шинами, но я ничего не мог поделать.
Дорога и без того оставляла желать лучшего.
Улицу сопровождало угрюмое молчание птиц, только безжалостный ветер трепал сухие листья, траву и развалины некогда светлых домов.
Открытые дверцы машин, разбитые фары и выбитые стекла мелькали мимо, пока я быстро двигался по району.
В какой-то момент к реву ветра присоединился металлический скрежет. Я остановился и огляделся.
[Эхо... Должно быть, на главной улице что-то происходит.]
Прищурившись, я решил двигаться быстрее и не производить слишком много шума.
Вскоре, с внутренней борьбой, я затормозил велосипед рядом с последствиями серьезной аварии, где невозможно было сосчитать количество врезавшихся друг в друга машин.