- Перезарядить автоматы! Расслабились, вашу мать!
Торопливо воткнув полные магазины, четвёрка защитников рассредоточилась по охраняемому периметру. Бывало, кляксы атаковали при первых лучах ещё не полностью взошедшего солнца. Когда оранжевый диск отрывался от линии горизонта, новых нападений можно было не опасаться. Но пока, Юрьев был прав, потеря бдительности легко становилась потерей жизни. Как бы не хотелось верить в подобную мрачную перспективу после пережитых ужасов ночи.
'Я славлю тебя, Ра величавый, дарующий жизнь всем существам!' - слова древнего гимна, давным-давно прочитанного в одной из популярных исторических книг из библиотеки жены, учителя истории, сами собой всплыли в памяти Шепетова. Над волнистой линией далёких холмов гигантским щитом поднялся солнечный диск, в полную силу осветив всё так же безмятежную степь под вечно спокойным небом и муравьиную суету людей на развалинах лагеря.
Разрушения оказалась гораздо серьёзнее, чем казалось в прочерченной трассами очередей ночи. Один барак сгорел почти полностью, запалив два соседних, от которых удалось отстоять меньше половины стен и крыши. Первый цех, в котором собирались металлоконструкции, восстановлению практически не подлежал. Кроме обвалившихся стен, в полную негодность пришла кран-балка, на ночь загнанная на осмотровую площадку на дальней от входных ворот стене, куда пришёлся таранный удар чёрного бруса. Смятые сварочные посты и прочее оборудование можно было восстановить, но электроэнергией их обеспечить лагерная энергоцентраль была не в состоянии. Основной и резервный генераторы были выведены из строя сильнейшим скачком напряжения, попутно спалившим обмотки трансформаторов и большую часть силовых линий. Как это получилось, не мог понять ни один хоть как-то разбирающийся в электротехнике человек. Такого просто не могло быть, но факт, как говорится, имел место.
Подогнав к станции из тупика дизель-секцию монтажного поезда, бросили времянки к столовой и конторе, где развернули полевой госпиталь. Живыми вытащить из-под завалов удалось двенадцать человек, многим требовалась срочная операция. Два лагерных врача и фельдшер к вечеру уже валились с ног от усталости, но смогли сделать всё, что могли. Троих, к сожалению, спасти так и не удалось. Их похоронили на скромном кладбище, с обратной стороны холма, рядом с двумя десятками тех, кого нашли уже без признаков жизни. Без вести пропало семьдесят восемь человек из двухсот тридцати, общие безвозвратные потери превысили на одного сотню. Почти половина из них пришлась на охранников и разведчиков, в общий строй на площади перед Юрьевым смогли встать только трое. Из пятидесяти двух.
- Благодарю за службу! - только и смог сказать Юрьев.
- Служу Советскому Союзу! - гаркнули молодцы и по приказу начальника отправились перекусить разогретыми консервами из лагерного НЗ и спать. Сам лейтенант подобной слабости себе позволить не мог. Только поесть и всё.
Держа в руках открытую банку овощного рагу с мясом, он подошёл к устроившемуся за угловым, самым коротким столом начлагерю Коломейцеву, крепко сбитому сибиряку сорока пяти лет отроду. Он уже расправился со своей порцией и понемногу отхлёбывал из хозяйской кружки крепко заваренный чай.
- Сколько восстановление займёт, Илья Петрович? - спросил его лейтенант, прикончив половину банки.
Коломейцев с интересом посмотрел на такого ещё молодого летёху, слегка отвёл взгляд в сторону и негромко, что бы не услышали сидевшие в некотором отдалении люди, сказал
- Три недели, если допрессурсы привлечь и работать круглосуточно. Если прикажут всё здесь восстанавливать.
- Что? - лейтенант выпрямился и отложил ложку - могут приказать всё так оставить?
- Допивайте чай, товарищ лейтенант и пойдём ко мне. Поговорим - не то предложил, не то приказал кум.
Юрьев быстро доел успевшее остыть рагу, сходил за порцией чая к раздаче и буквально на ходу выпил полную кружку.
Глава 2.
Неприятней всего просыпаться субботним утром в полседьмого утра. Когда большинство граждан огромной страны ещё мирно дрыхнет в своих тёплых постелях, тебе надо вставать, тащится на улицу к висящему на стене бани умывальнику. Встроенными удобствами оборудован редко какой дом в округе и спрятавшийся за большими облепиховыми кустами обшитый плоским шифером сруб не был таким исключением. Надо пройти метров пять по засеянным канадской травой дорожкам, сначала прямо с крыльца, а потом налево. Там, набрав полные пригоршни слегка тёплой воды, фыркая и крутя головой, как выбравшийся из реки дикий зверь, долго и с постепенно нарастающим наслаждением втирать в себя эту живительную влагу. От этого увлекательного занятия тебя отвлечёт лишь короткий смешок вышедшей на крыльцо подруги. Слегка морщащей маленький носик по причине влажной прохлады и осторожно пробующей босой ножкой мерцающую миллиардами кристаллов росы траву.