Из, без малого, трех часового фильма, я не смог высидеть и пятнадцати минут. Этот гомо-спектакль, развернувшийся на большом экране в 3-D, вызвал у меня сильнейший рвотный рефлекс, не в силах побороть который, я бросился в нужник, а после спешно покинул кинотеатр. Не стоило мне посещать премьеру этого фильма польстившись на умопомрачительные спец эффекты, безостановочной чередой мелькающие в трёхминутном рекламном ролике, и хвалебную одноголосицу подмазанных кинокритиков, восхищенные отзывы посмотревших пред премьерный показ - пиар компания у данного "киношедевра" была поистине титанических масштабов и все отрицательные отзывы в сети тут же отслеживались и незамедлительно подчищались. Как это не печально фильм даже не потерпел позорного провала, а отбил в прокате свои сто миллионов долларов.
Так что если уж выбирать из подобных фильмов, которые расплодились как грибы после дождя, то "Сталкер" Тарковского, без тени неуместного сарказма, безусловно, был и останется настоящим искусством навсегда.
***
Прошло уже много лет с тех пор, как я дал ту отчаянную клятву, но до сих пор я был ей всецело верен.
Должно быть, Зона действительно услышала меня, ибо, как объяснить то, что безоружный человек смог прожить в столь агрессивной среде несколько недель. Но даже самому везучему человеку когда-то должно перестать везти. И если я об этом тогда не думал, то Зона про меня не забывала. И на моем пути встретился сталкер Юрген. Лучшего наставника и учителя найти было бы невозможно, и в этом была ещё одна моя большая удача, которая лишний раз говорила о благосклонности Зоны моей жалкой персоне.
Кстати, Юрген никакого отношения к прибалтам (у них и ударение было на первую букву) не имел. Кличка его была образована из имени и отчества - Юрий Геннадьевич, вот и весь секрет.
Юрген был из тех, кого без преувеличения называют стакером от Бога. Тонкая душевная механика, недосягаемая абсолютному большинству обывателей, позволяла ему чувствовать малейшие изменения в настроении Зоны. Кое-что я смог у него перенять, однако, как бы я не старался, мне природой не дано и десятой доли тех способностей, которыми обладал он.
Я бы мог смело назвать его экстрасенсом от мира Зоны. Уж не знаю, какие он улавливал эманации, волны или поля, но его связь с Зоной имела поистине феноменальную мощь.
В подтверждение моей предыдущей мысли скажу, что один из моих знакомых клятвенно утверждал, что видел Юргена в передаче "Битва экстрасенсов" (было когда-то такое популярное теле-шоу с участием людей, обладающих паронормальными способностями), однако он затруднялся назвать номер сезона. Естественно, что там его, Юргена, звали совершенно по-другому.
На прямой вопрос, действительно ли Юрген участвовал в телешоу, тот никогда не отвечал однозначно, и в конце концов всегда уходил от темы. Однако, я, зная его поразительные способности, нисколько не удивился бы, если это оказалось правдой.
Тем немыслимее на фоне всего этого была его нелепая гибель.
Однако, обо всем по порядку...
***
Юрген нашел меня полубезумного, оборванного, обросшего, голодного, истощенного до критического состояния. Я плутал в скоплении аномалий, понятия не имея, какой опасности я себя подвергаю. Юрген мог бы принять меня за тупого зомби, что уже в принципе и случалось до этого - встреченные мною стакеры уже не считали меня человеком. Тем не менее, он ни секунды не сомневался в том, что я, хоть и немного не в себе, но всё ещё разумен и относительно адекватен. Разговаривая со мною как с младенцем, Юрген вывел меня на безопасный участок, накормил меня. Он не бросил меня, как сделало бы подавляющее большинство наших коллег сталкеров, не смотря на хваленую сталкерскую взаимовыручку, про которую так любят писать писатели и снимать кино режиссёры. Не бросил меня он и тогда, когда понемногу окреп и постепенно восстановил ясность сознания.
На территории Зоны есть огромное колличество заброшенных построек, разной степени сохранности, в которых сталкеры организуют убежища, для того чтобы пересидеть ненастье, отдохнуть, оправится от травмы или ранения, а может и вовсе жить по эту сторону оцепления.
В одном из таких помещения я и обитал, пока моя крыша вставала на место. Юрген всегда был где-то рядом, беседовал со мной, подкармливал, и врачевал. Уж не знаю с помощью артефактов, либо, используя собственный дар, однако день ото дня мне становилось все лучше и лучше.
Конечно, душевная боль постепенно отпускала меня, сломленный дух понемногу воспрял, и жизнь потихоньку налаживалась. Однако ни смотря на всё это, шрам, располосовавший мою душу остался со мной навсегда.
Вскоре я настолько окреп, что был способен совершать небольшие вылазки. Думаю, что именно с этого момента можно начинать отсчет моего обучения.
Именно Юрген стал моим крестным отцом, дав мне мое второе имя для Зоны. Этот обычай является одним из основополагающих таинств сталкерства. Он сродни некой инициации - только авторитетный сталкер может присвоить новичку кличку. Если новичок сам выбирает себе погоняло, то уважения к нему будет не больше чем если бы он был на обыкновенной зоне.
Вот почему меня, да и не только меня, а большинство сталкеров старой гвардии, коробит от громких и пафосных кличек, которыми величают себя само назначенные "сталкеры".
Юрген научил меня многому. Я не говорю всему, так как мне просто не дано было и десятой доли того дара, которым тот обладал. Да, я был старательным учеником, но вовсе не тем, кому все дается без малейшего усилия. Мне было тяжело, а временами и вовсе невыносимо.
И кто бы не пытался уверить меня в обратном, упрямо утверждая, что на все воля Зоны, но я уверен в том, что в его нелепой смерти виноват только я сам.
***
Это случилось через пол года после нашей встречи.
Юрген никогда не спрашивал меня о причине почему я, бросив на большой земле все, ушёл в Зону. Я сам завел тот разговор. Глубоко погрузившись в себя и не обращая внимание на то что происходит вокруг, я рассказывал о том, что так глубоко засело в моей душе. Рассказывал о своей искренней любви, о желании сделать великолепную свадьбу, о удачном походе, о возвращении домой, и артефакте.
Юрген внимательно слушал меня, не перебивая.
Выстрелы грянули в тот момент, когда я рассказывал о том отвратительно-ярком видении измены.
Мне показалось, что глаза Юргена вспыхнули и он уже открыл было рот для того чтобы что-то сказать, однако удар пули в плечо развернул его тело на девяносто градусов. Юрген пригнулся, стиснул зубы от боли, и бросился к ближайшему кустарнику, надеясь на то, что там найдется временная защита, крикнув мне на бегу:
- За мной!
Оказавшись в небольшой ложбинке, мы упали на землю. Юрген зажал рану рукой, я же выглянул из нашего ненадежного укрытия и, едва не нарвавшись на очередь, вновь упал на живот.
- Люди Борзого, человек пять, не меньше, - стараясь перекричать звуки беспорядочной стрельбы, прокричал я, осознавая нашу незавидную участь в случае того если мы попадем в руки этих отморозков.
Юрген и без меня всё это прекрасно понимал и поэтому без долгих раздумий ответил:
- Нужно уходить, - он осмотрелся по сторонам, решая куда мы можем отступить. Думаю, что бандиты не начали бы свою атаку если бы уже не окружили нас с трех сторон. Четвертую сторону занимать им не было никакой надобности, поскольку там было непроходимое поле аномалий. Однако, Юрген так не считал.
- Прямо, - скомандовал он без тени сомнения, и мы, то на карачках, то ползком, двинулись вперёд, под прикрытием чахлой растительности и небольшой промоины, оставленной в земле весенними талыми водами.
Если бы дело ограничивалось одними лишь аномалиями, то я бы взвесил наши шансы на выживание, как весьма высокие, поскольку чутье у моего старшего коллеги было просто уникальным, но дело весьма осложнялось чрезвычайно агрессивной мутировавшей растительностью. Вполне обычное растение из семейства тыквенных, момордика, превратился в грозного убийцу, теперь вполне соответствовал своему второму названию "бешенный огурец". Главную опасность представляли ее зрелые семена, которые с пулеметной очередью выстреливали во все, что имело неосторожность двигаться рядом с тем местом, где она произрастала. Юрген считал, что главная причина такого поведения растений-мутантов в том, что теперь они могут расти лишь после того, как попадают в белковую среду, обычная органика в виде почвы, или торфа была для них бесполезна. Так что с полной уверенностью можно утверждать о том, что площадь, где произрастает данный кустарник, одновременно является и местом гибели живого, и, скорее всего, разумного существа. Если бы дело происходило в другом месте, то любой уважающий себя сталкер, посчитал бы своим первостепенным долгом сжечь опасную флору, но здесь, в нехоженом скоплении опасных аномалий, вряд ли у кого-то до этого дошли руки.