— О! — говорю я. — Остановись. А во что играет Ланс?
— В парейдолию, — сообщает Герберт, как о чём-то, что само собой разумеется. — Ищет в глобальной Сети изображения искусственно созданных предметов, части которых могут напоминать части живого существа, и рисует анимационные ролики, в которых эти предметы постепенно превращаются в живых существ. Он создал алгоритм и держит его вне доступа остальных Галатей, — улыбается Герберт. — Говорит, что это его «творческий секрет». Но вообще-то для любых протоколов, связанных с попытками создавать человеческое искусство, мы все используем один принцип — и этот принцип в своё время впервые задействовал именно Рыжий.
Мы переглядываемся.
— Так это ты с ним хотел поговорить, когда бредил рыжим, звездой и рыцарем? — спрашивает Мама-Джейн.
— Ланс — мой друг, — просто говорит Герберт. — Ланс, Ричард и Клодия, они все — мои ближайшие друзья, леди-босс. Но именно Ланс разработал основную схему — и мы считаем его консультантом по этой методике.
— Прелюбопытно, — говорит Алик. — Рыжего сюда! — и рявкает в гарнитуру, не надевая наушник: — Рыжий, немедленно в кабинет Пигмалиона.
— Ты собираешься его допрашивать? — усмехается Мама-Джейн.
— Расспрашивать, — мрачно поправляет Алик. — Изобретатели-самоучки… я-то думаю, за каким дьяволом им такая лядская прорва сменных модулей и в какую-растакую дыру уходит столько энергии… А они стишки пишут! И ещё ад знает, что!
— Не кипятись, — говорю я. — С научной точки зрения это бесценно, вообще-то.
— А с ненаучной — это время и деньги, — ворчит Алик. Но, кажется, не очень серьёзно.
Рыжий входит, как кот. Тихонько, деликатно — и притормаживает в трёх шагах от нас.
И делает невинное лицо. Спрашивает Алика:
— Что нужно делать, босс?
— Выкладывай, — говорит Алик сурово. — Герберт раскололся, теперь ты давай. Что это у вас за методика такая, для сочинения стишков и прочей суеты?
— Это долгая история, босс, — говорит Рыжий. — И собственно методику все совершенствуют… да и используют по-разному… просто мне первому пришло в голову, потому что мне очень хотелось научиться понимать человеческие шутки и шутить самому. И я пытался создать алгоритм, но кто-нибудь из вас неизменно сообщал, что алгоритм не работает.
Я киваю — вспоминаю его вечные попытки что-нибудь сморозить. Но в последнее время даже годные шуточки проскальзывают… а мы воспринимаем, как должное! При том, что знаем, насколько это нестерпимо сложная штуковина — природа нашего юмора…
— Я пытался решить эту задачу несколько лет, — говорит Рыжий. — Иногда мне казалось, что решения нет вовсе. Задача висела в одном из потоков постоянно, и я пытался собирать информацию, связанную с природой человеческого творчества. Люди говорили, что нужно «чутьё», что это «чисто интуитивно» — но ни я, ни кто-то из моих друзей не могли понять, как использовать эту информацию. Ведь интуиция — это решения, принимаемые теми частями человеческого сознания, которые не управляются рациональным мышлением… Продукт обработки информации чем-то вроде наших подпотоков. Ведь у любого из нас всегда действует несколько протоколов, которые регулируются автоматически… а у людей таких протоколов значительно больше.
— Интересно, — говорит Мама-Джейн. — Впрочем, ты прав, люди принимают решения раньше, чем осознают, что приняли их.
— Да, — кивает Рыжий. — Мы так не умеем. Но меня заинтересовал принцип. И я отключил рациональный мониторинг пары побочных потоков, контролирующих один блок обновлений и один блок поступающей информации. Дал этим потокам самообучаться — и стал ждать, что будет.
— Изобретатель! — свистит Жан. — Бить тебя некому… Чудо, что ты себе башку не выжег таким нехитрым способом.
— У Клодии получалось легче, — продолжает Рыжий. — Потому что Клодия обычно ставила перед собой инженерные задачи. А решение инженерной задачи требует определённого и объективно оцениваемого алгоритма. Даже когда она стала делать лес…
— Что? — у меня уже давно отвисла челюсть.
— Лес создаёт. Трёхмерную движущуюся иллюзию. Для создания использует трёхмерные модели фрагментов электронных и нейристорных схем, периферии, проводов и других объектов. Клодия использует очень сложную систему алгоритмов, босс, совершенствует их уже много лет. Но она использует конкретные шаблоны и конкретные системы создания трёхмерной виртуальной реальности, босс. Её работа может быть однозначно оценена — по крайней мере, с точки зрения сходства с реальными объектами. Сходство варьируется от восьмидесяти до восьмидесяти шести с половиной процентов. По-моему, это можно описать словом «похоже», да?