Грефию казалось, что душа Валькирии разрывается болью, словно она сама пережила это, словно ее когда-то коснулась беда. В этом разговоре Грефий ощущал ужас, а с другой стороны — благородное чувство ненависти к цифровому миру. Где-то в душе он проклинал всех его создателей, всех тех, кто присягнул на верность этой темной силе. Грефий хорошо помнил предысторию возникновения этого нового мира.
Когда-то в начале 21 века был организован экономический форум, это было прикрытием для собраний представителей транснациональных компаний. Тогда они провозгласили создать мир, где будут править международные компании. В этом мире произошел слом национальных привычных общин и государств с их культурным многообразием. Наступил единственно верный международный стандарт потребления. Это была великая всемирная перезагрузка, которая изменила полностью социальный, культурный и экономический ландшафты. Это был билет в один конец, уже никто не вернулся к прежней жизни. Попытка возвращения заканчивалась смертью.
Эта Киберсеть и стала главным цифровым монстром, который невероятно увеличился, захватил все население Земли. Теперь без электронного аккаунта в этой системе нельзя было и шагу ступить. Не было обычных паспортов и трудовых книжек, о которых рассказывали прадеды как о чем-то архаичном. Теперь все заменил электронный аусвайс, который прикреплялся в Киберсеть как удостоверяющий личность документ.
– А кто были эти люди, которые властвовали над душами в Киберсети? – интересовался Грефий.
– Это были не только сумасшедшие, среди них было много проходимцев, торгашей, жуликов. Целыми сутками они, как инфернальный карнавал, развлекали пользователей своими фокусами, танцами, песнями, товарами, услугами и советами. О, да, тогда все стали экспертами в разных областях! Это Киберсеть открыла ящик Пандоры. И тот, кто не имел ума, в этом мире виртуальных кривых зеркал обрел славу, всякая дурашливость одаривалась похвалой, всякое скудоумие поощрялось деньгами, всякое отправление низменных инстинктов неминуемо приводило к восхищению. Все в этом мире перевернулось с ног на голову. Все эти многочисленные фрики и мошенники, которые должны были проходить курс лечения в психиатрических стационарах, возомнили себя на этой сцене небожителями и стали заменять реальных богов. Мы не заметили, как сами отдали этим людям свою самость, свою свободу, власть над собой. Любое бешенство, любое скотство непременно находили там одобрение. И напротив — благородство, честь, достоинство, совесть и мораль вытеснялись, высмеивались этими людьми. Отчаянные попытки восстановить справедливость, воздать свой голос за правду были обречены на забвение, любой умный слог прозябал в небытие, – произнесла Валькирия. Ее взгляд потускнел, мрак отчаяния окутал ее.
– Да, я знаю, вообще эта сеть сконцентрировала в себе все зло, там был балаган, электронный рынок грехов, купить и продать можно было все! В этой Киберсети находили себя самые гнусные люди, которые раньше не могли где бы то ни было найти хоть малейшее самоутверждение, хотя бы малейший шанс на успех. Эта виртуальная программа позволила им реализовать себя, подобно тому, как реализовывали себя нацисты, служа на великий Рейх, – говорил Грефий. – Моя боль, моя зависимость от Киберсети была огромной, я мог часами, сутками находиться в этом замкнутом пространстве, не находя время на своих близких и даже на самого себя. Это стало навязчивым занятием, особенно я заметил, что когда было плохо на душе, руки так и тянулись к смартфону. «Цифровое зелье» успокаивало, я его выпивал не глотками, цедя, а часто залпом за один раз. Глаза были раздраженными, мучительно уставшими, сознание спутанное. Каждый раз дозу нужно было увеличивать. Я только спустя много лет осознал, как они могли посадить весь мир на это. А ведь начиналось все безобидно, но потом крупные кибергиганты электронной индустрии просто захватили весь мир, установили диктатуру сети. Я знаю, как буквально за один день, прикрываясь новым штаммом мутировавшего вируса, они перекрыли любое внешнее общение, любое материальное взаимоотношение. Даже секс стал электронным, запись его сохранялась на внутренних серверах кондаминимумов. Им занимались виртуально через свои голограммы. Для этого нужно было написать цифровое прошение и ждать ответа около двадцати четырех часов. Если у вас был доброжелательный статус, вам разрешали, выделяли цифровую квоту. Потом секса стало все меньше и меньше. Вскоре он совсем исчез как некий чужеродный физиологический атавизм. До сих пор в их «учебниках» секс называют механическим телодвижением, лишенным высокого цифрового смысла. Хотя ведь именно сексом, именно либидо они заманивали в Киберсеть. Переделанные женщины с пластиковой внешностью были витриной Киберсети. Конечно, секс остался только у них, у высшей расы — у уберменшей. Всем остальным — цифровое удовольствие! – тихо сказал Грефий.