– А что эти конкретные люди? Я много их видел. Я видел, как эти конкретные люди, не имея ничего, вдруг чудесным образом, получив часть власти и денег, превращались в животных, в скотов, в тиранов, готовых унижать, обманывать, грабить и даже убивать. Устроен так этот твой «конкретный человек»: себялюбец, вырвавшись из бедноты, не имея достаточно знаний и морали, он становится алчным и черствым.
– Ну, нельзя обобщать, далеко не все такие! Есть люди, которые помнят свою историю и всегда умеют благодарить судьбу и других людей за то, что с ними случилось. Заносчивость не всем же характерна! – оправдывалась Валькирия.
– Я утратил веру в таких людей, их просто нет. Есть правда и справедливость, а людей уже нет. Когда-то были, возможно, сейчас их нет. Живут все своими интересами, думают одно, а говорят другое, дружат в согласии с выгодой, не умеют ценить дружбу, заботятся только о своем внешнем виде, хотя куда более важное значение имеет развитие внутреннего мира.
– Ты просто слишком долго жил в полисах, ты разочаровался в людях! – сказала Валькирия.
– Может, и так, конечно. Но современный человек утратил свое достоинство, он променял его на деньги и славу. Посмотри на Киберсеть! Эти люди не принадлежат себе, это цифровые аккаунты, их заблудшие души страдают. Чем наполнены эти души? Развлечениями, праздником, бравадой, беспечностью, малодушием, корыстью, гедонизмом и пошлостью. Разве это нормально?
– Да, возможно, ты и прав, но ведь если мы не верим в лучший образ человека, не хотим вернуть того идеального человека труда, наша деятельность обессмысливается, мы теряем попросту силы, и все жертвы напрасны. Сколько погибло бойцов сопротивления в гладиаторских сражениях?
Грефий молчал. Он не знал, что ответить. У него не было аргументов. Он не верил в идеал человеческий, но и не хотел, чтобы его сопротивление обесценилось. Где-то внутри был создан образ, проекция человека, личности. Это не был человек, которого рисует пропаганда мировых транснациональных корпораций — самоуверенного, беспринципного, признавшего мораль химерой и поклонявшегося золотому тельцу. Это был уверенный в себе человек, справедливый, ценящий правду в себе и в людях, готовый на лишения и подвиги.
– Нужно готовиться к бою! – сказал Грефий и отправился в тренировочный модуль.
Валькирия молча провожала взглядом Грефия. Это был уже другой взгляд, не тот, что был изначально — поверхностный, не погруженный в человека. Валькирия видела в Грефии силу и рассудительность. И сила эта не в стальных мускулах, а в волевых качествах, в голосе, в походке, в аргументах и энергии, которую излучал Грефий.
– Сейчас мы живем в мире квазикоммунизма, в мире инклюзивного капитализма, где вроде все общее, но доступ к этому общему только у высшего класса, а неимущие ничего не могут.
– Да, они построили для себя порталы развлечений и удовольствий. Это другой мир, обособленный от нас. Мы живем на одной Земле, но словно в параллельных мирах. Они научились клонировать органы, успешно трансплантировать себе чужие органы, «чинить» себя, восстанавливать, поэтому их продолжительность жизни увеличилась до двухсот лет, тогда как мы живем не более тридцати пяти-сорока.
– Зато мы молодыми умираем и не познаем старость! – попробовал пошутить Грефий.
– У нас нет цикла воспроизводства, они обрекли нас вынужденно на чайлдфри. Сначала, когда случился кризис, чайлдфри было модным трендом, который искусственно создавался через нейросети. Многие подсознательно отказывались от детей. Затем эту тенденцию они возвели в букву закона. Теперь ребенок — это большая роскошь!
Грефий молча смотрел на горизонт, где солнце уходило под землю. Его мысли были о том, чтобы ему успели переделать эпидемиологический паспорт, иначе его социальный уровень бы упал и возможность беспрепятственно выехать в центр проведения гладиаторских боев оказывалась под угрозой.
Вдруг появился Максимус, в его руки был электронный накопитель, с информацией о биометрических данных Грефия, а также его эпидемиологический паспорт, позволяющий беспрепятственно передвигаться и не бояться карателей.
У Грефия во время операции по извлечению микросхемы убрали и электронный имплант из головного мозга, который отвечал за сканирование мыслей. Администрацией полиса была разработана специальная программа с кодовыми словомыслями, и при возникновении противоправных мыслей, равно и крамольных, угрожающих высшему классу, поступал сигнал на базовую станцию карателей, где в ожидании находился экспедиционный корпус. Всех таких подозрительных более детально обследовали специальными сканерами и при подтверждении мысли замысла их изолировали и проводили стерилизацию памяти.