Грефию снилось все многообразие и богатство человеческих взаимоотношений. В них он испытывал недостаток с самого рождения, поскольку человеческие взаимоотношения были ограничены, любое нравственное начало в них преследовалось уголовной юстицией, совесть и мораль были объявлены химерами, выдумками. Изобретение специального детектора совести позволяло выявлять ее носителей и подвергать смертной казни. Сон был пока еще недоступной областью для цифровых хакеров, которые работали на правительство и изобретали новые технократические разработки, выявляющие любые отклонения человека от указанного правительством направления развития. Во сне Грефий мог видеть все запретное, все самое сакральное, надуманное и сочиненное им из рассказов своих друзей, прочитанных книг, старых писем и кинохроник.
Установлению либерального технократического режима предшествовала глобальная война против человечества. Были задействованы огромные ресурсы. Все самое мыслимое и немыслимое зло, которое тысячелетиями было погружено в усыпальню бессознательного, вырвалось на свободу, водрузилось как основная ценность. Это случилось молниеносно. Пока человечество было погружено в хаос и политическую неразбериху, к власти по всему миру пришли они…
Технократический режим, следование цифре и машинному языку стали основным Законом. Человека отцифровали полностью, лишили нравственного содержания. Когда все начиналось, огромную роль в этом процессе сыграли социальные сети, умножающие разобщенность людей под лозунгом «найдем друзей». На самом деле цель была посеять вражду, панику и хаос, столкнуть всех со всеми. Разработчики этих сетей тоже были участниками либеральных протоколов, которые удалось дешифровать.
«Просыпается…» – вдруг сквозь просоночное состояние услышал Грефий.
– Как себя чувствуете? – на Грефия глядели окуляры врача, экипированного в медицинский костюм.
– Гораздо лучше! – прошептал Грефий. Хотя он чувствовал слабость по всему телу, но осознание того, что чип был извлечен, придавало сил — душевных сил. Он понимал, что теперь не нужно каждый раз отмечаться в Киберсети, делать контрольные фотографии своих локаций и отправлять приставленному модератору, чтобы программа «Социальный мониторинг» не выставила штрафных санкций. Кроме того, не нужно было и составлять обоснованный отказ от использования рекламированного в Киберсети товара, либо услуги. Именно такое требование вводило новое законодательство. Пользователь не мог просто игнорировать рекламу, он должен был воспользоваться, купить товар либо услугу, а в случае невозможности или ненужности — составить отказ по установленной электронной форме и отправить на рассмотрение модератору. А тот, в свою очередь, решал, насколько отказ был обоснованным. Вся судьба находилась в руках этого обезличенного электронного аккаунта. Теперь это было в прошлом. Грефий почувствовал свободу от сети, аккаунтов, электронных напоминаний и цифрового рабства.
Грефию разрешили прогулки на свежем воздухе, под кронами деревьев, ему уже не нужен был респиратор, баллоны с кислородом и маски, которые являлись обязательным атрибутом для ношения в пространстве больших полисов.
В зоне сопротивления передвигаться безопасно можно было только по ночам, в дневное время все пространство сканировалась дронами и передавалось в центральный штаб. Очень часто дроны открывали стрельбу по безоружным, в их программе люди с отсутствием цифрового чипа распознавались как особо опасные преступники, требующие ликвидации. И даже под воздействием страха быть убитым Грефий находился в состоянии эйфории от ощущения истинной свободы от цифрового контроля. Его геолокацию никто не отмечал, никто не мог собрать о нем его анамнез и передать другим компаниям для использования в корыстных целях. Грефий впервые с момента рождения чувствовал абсолютную свободу.