На следующем этапе переговоров Торсион обязательно должен поговорить с "Долговским" руководством, и в частности, с генералом Ворониным. С Карамболем, который контролировал важный опорный пункт, он вроде бы нашел полное взаимопонимание. С души был снят тяжкий камень. Но таких камней было еще достаточно. Чтобы не терять бдительность и осторожность, действовать необходимо было согласно ранее намеченному плану, пока ничто не вмешалось в расклад.
Для доказательства договоренности с Бандитами Карамболь выдал Торсиону значок Ворошиловского стрелка, номер которого он сразу же запомнил. В нем не было ничего примечательного, и Торсион не понимал, как этот довольно распространенный в свое время знак отличного стрелка может повлиять на разговор с генералом. У этого генерала в подчинении, небось, было достаточно обладателей таких значков, чтобы запоминать их данные. Но Карамболь не трепался попусту, и ему пришлось поверить на слово об особой значимости этого значка.
Еще один нюанс беспокоил Торсиона: сегодня по зову свистка не явился Трезор. Обычно Трезор не заставлял себя долго ждать, но на этот раз все было иначе. Прождав более двух часов и проведя их на той же вышке, где его караулил Карамболь, Торсион отправился в дорогу.
"Ладно, - подумал он, - если что - по дороге нагонит, он ведь всегда появлялся вовремя".
Со времени их первого знакомства Торсион стал замечать, что этот сильный, умный и в меру благородный зверь мог прийти на помощь, даже если Торсиону было не до свистка. Такое уже случалось не раз, и Торсион был уверен, что чем больше он узнавал о способностях этого загадочного животного, тем меньше это вязалось с человеческими представлениями о жизни на Земле и теории Дарвина о происхождении самого Человека. Он все больше убеждался в том, что развитие всего живого могло идти параллельно, а Человек, вмешиваясь в этот, ему не до конца понятный процесс, мог нанести - и наносил - непоправимый урон всему живому, в том числе и себе самому.
Со временем Торсион стал замечать, что некоторые люди чаще напоминают определенных животных, чем наоборот. Животные, лишенные основного жизненного выбора, существуют по написанным для них законам. Одни - корм, другие - хозяева этого корма, хотя бывает, что и происходит обмен позициями. Но в любом случае всё довольно логично и понятно. Человеку же всего мало: то ему жарко, то холодно, то дождь ему в тягость, дающий жизнь всему живому и ему самому в том числе. Так нет же, надо обязательно вмешаться в этот процесс и что-то кардинально изменить без оглядки на будущее. А будущее от некоторых экспериментов может быть мрачным и даже тупиковым. Люди боялись лишь Апокалипсиса, и то в последнее время все меньше и меньше из-за постоянного откладывания его сроков. Но Торсион был убежден, что только сам человек его может притянуть и никто больше. Человеку дают шанс в очередной раз одуматься и изменить потребительское отношение к миру. Однако откладывание срока воспринимается как очередной бред каких-то предсказателей, который никогда не осуществится.
Торсион в своей бурной жизни встречал среди венца природы шакалов, волков и подколодных змей, а то, что попадались и павлины, и похотливые крольчихи, он хорошо усвоил, еще учась в школе. Его всегда обожали представительницы прекрасного пола, они на него висли гроздьями и просто расцветали в его присутствии. Им было иногда достаточно быть хотя бы рядом с ним, а уж удостоиться внимания от него считалось чуть ли не победой. Видно было в нем что-то магнетическое для слабого, так сказать, пола.
Но слабость слабого пола перед сильным в том, что сильный пол слаб перед слабым...
На самом деле, мир женщин более жесток по отношению к соперницам, и из-за него постоянно происходили между ними стычки. Но если кто-то из парней пытался наехать на объект восхищений самих женщин, то бывшие соперницы без сговора объединялись, а в мести и коварстве перед парнями им не было равных. Со временем к такому отношению к нему окружающие привыкли, тем более что тогда еще совсем молодого Торсиона больше интересовали другие объекты. Конечно, он обращал на девушек внимание, и даже считал, что дружит с некоторыми, хотя и среди парней у него были друзья. Но девчата в дружбе с ним хотели видеть совсем другое, пытаясь предъявить на него свои права. Однако свободолюбивый Торсион воспринимал их навязывания как посягательство на его личную свободу и сторонился таких связей, хотя, впрочем, старался даже отстраненностью от недавнего объекта совместного времяпровождения не обижать никого. А то, что место освобождалось, было только на руку другим...