Волжанин с трудом приоткрыл зажатую в кулак ладонь мертвого мужчины, внутри — клок светлой шерсти. Он убрал улику в пакетик и осмотрелся.
— Кис-кис, котик. Где же ты есть…
— Трупное окоченение развилось. Я бы сказал, что смерть наступила четыре — пять часов назад.
Волжанин прошелся по округе.
— Думаю, наш котик преследовал жертву какое-то время по району. Она вошла в переулок, здесь он и решил ее по-тихому сожрать.
— Следов поедания нет, — заметил судмедэксперт.
— Может, кто спугнул... Бедняга, убежал не пообедав, — Волжанин осмотрелся. — И как тебя занесло на окраину города…
Несколько минут все задумчиво молчали, только щелкал фотоаппарат.
— Помнишь, полгода назад был похожий случай на Хвостовском острове? — сказал судмедэксперт.
— Это когда гиена сбежала из питомника и бабку загрызла?
— Ага. Может и здесь случай похожий.
Волжанин одобрительно постучал судмедэксперта по плечу.
— В Дергалово как раз полно питомников. И с кошками есть. Надо будет проверить, не сбегали ли болванки за последние дни, — Он достал из кармана телефон. — Твою мать, опять сел.
— Я попрошу аналитиков проверить, — сказала я, уже дозваниваясь до Валеры.
Волжанин посмотрел на меня.
— Ага, да... попроси-попроси.
***
Мы пришли в квартиру на втором этаже, откуда вызвали полицию. Хозяйкой была девушка двадцати двух лет по имени Мария. Выглядела она бледной и напуганной.
— До сих пор отойти не могу. Это так ужасно. Кто мог такое сделать?
— Расскажите, как вы обнаружили тело. — сказал Волжанин.
Мария нежно поглаживала лежащую на коленях черную кошку.
— Я пришла домой с работы, решила полить цветы на подоконнике — у меня там лилии стоят, — выглянула в окно и увидела, что кто-то лежит на асфальте.
— Вы подходили к телу? Трогали его?
— Нет, я вообще из дома не выходила. Там было столько крови, я испугалась и сразу позвонила в полицию.
— И вы никого не видели в переулке больше?
— Нет, никого.
— Понятно, — Волжанин убрал блокнот в карман.
— Где вы работаете? — спросила я.
Мария с любопытством на меня посмотрела.
— В реабилитационном центре для деградировавших альтервидов.
— Не знала, что такие бывают.
— Нас финансируют частные фонды. Альтервидов привозят волонтеры со всего города, часто голодных и совсем растерянных — деградация стирает не только сознание человека, но и элементарные инстинкты. Порой они не понимают, как жевать пищу, пить воду, мы заново обучаем их всему. Когда они становятся готовы к самостоятельной жизни, выпускаем их за пределы Зоограда — доживать свои дни на воле.
— Спасибо, это очень познавательно, — сказал напарник. — Если понадобится, мы с вами еще свяжемся.
— Этого мужчину убил зверь, — сказала я.
Мария выкатила глаза.
— Да вы что! Не может быть...
Волжанин впился в меня недовольным взглядом.
— Подумайте, вспомните сегодняшнее утро. Возможно, вы видели тигра или леопарда поблизости, который вел себя странно.
Девушка покачала головой.
— Я не видела, — она задумалась. — Хотя… нет, не знаю…
— Расскажите.
— Ночью я слышала, как кто-то разговаривал и скулил на улице. Я подумала, кто-то собаку выгуливает, и не придала значения. А сейчас мне кажется, что по тону голоса это была не собака, а тигр или лев. Я с ними много работала в приюте.
— Ваша черная кошка — осознанная, — заметила я.
Мария посмотрела на мохнатый комок на коленях.
— Это моя мама.
— Возможно, она что-то видела или слышала? Не вижу у нее речевого модуля.
— Он ей не нужен. Она дегрод.
Девушка погладила кошку по голове, та в ответ замурлыкала от удовольствия.
— Почему она не принимала Дегрокс? — спросила я.
— Когда мама попала в больницу, мне было пятнадцать. Отца у нас нет. Маме становилось хуже, и я подписала согласие на подселение. Все деньги, что у нас были, я отдала за болванку. Вы же знаете, что бесплатно только свиней и индюшек дают. Я пошла работать сиделкой у семьи косуль, денег на Дегрокс постоянно не хватало. Мама пропускала приемы, и скоро процесс было уже не остановить. Через год она ушла насовсем...
— Почему вы не воспользовались городской программой помощи неимущим альтервидам? Они дают Дегрокс бесплатно.
— Там большая очередь, Дегрокс многие ждут месяцами. Большинство альтервидов, попадающих в наш центр, тоже стояли в ней. Город закупает слишком мало препаратов. Мы постоянно пишем письма в мэрию, просим увеличить бюджет, но ничего не меняется.