— Я получу ордер.
— Ты ступаешь на скользкую тропу, сержант. Будь осторожна.
Я понимала, что он имел в виду. Болванки львов могут позволить себе только бизнесмены и политики, биовиды известные и могущественные. Заявить публично, что жертву убил осознанный лев — значит обвинить кого-то из них в тяжком преступлении. Не имея достаточных улик, я могу накликать себе серьезные проблемы.
***
Волжанин не явился утром на работу, его телефон не отвечал. Я выяснила, где он живет и поехала к нему домой сама.
Новорожский район считался тихим и спокойным. На узких улочках, словно грибы, росли огороженные живыми изгородями пестро окрашенные домики, там жили обеспеченные семьи. Дом Волжанина выделялся на фоне остальных: краска на фасаде выцвела и облупилась, окна — замутненные, газон зарос травой по колено.
Синего форда на стоянке не было. Я запрыгнула на крыльцо дома, заглянула в окно: темно, ничего не рассмотреть. Возможно, Волжанин уехал по делам, решив никому не сообщать. Уже собираясь уходить, я заметила, что дверь слегка приоткрыта. В голове пронеслось множество мыслей — от ограбления до нелепой случайности. Ни одна из них не могла остановить мое любопытство.
Я открыла дверь и вошла. Внутри меня встретил такой букет ароматов, что я слегка растерялась: алкоголь, табак, пот, таматный сок, мышиный помет, острые приправы, пыль, затхлая мебель. Сразу вспомнились слова кабана-таксиста…
Внутри дома хозяйничали сумерки. Небольшой стол в гостиной был заставлен пустыми бутылками, в пепельнице скрючились, словно трупики червей, сигаретные окурки. Трудно представить, что это дом полицейского сыщика, а не притон для пьяниц и наркоманов.
На полке у камина рядом с пыльными, ни разу не горевшими подарочными свечами, лежала лицом вниз рамка для фотографий. Я подняла ее. Стекло было разбито, внутри семейный снимок: мужчина, женщина и девочка лет восьми, все трое сидят в обнимку на диване в этой самой гостиной. В молодом мужчине с трудом можно было узнать постаревшего не по годам и осунувшегося Игоря Волжанина.
Я заметила позади себя тёмный силуэт. Резко обернулась. Волжанин стоял в трусах и футболке, покачиваясь, один глаз был закрыт, волосы взъерошены, в руке — пистолет, направленный на меня.
— Кыш отсюда, псина. Здесь бесплатной жратвы нет.
— Это Ариадна. Игорь, опустите оружие.
— Кто?
— Младший сержант Флотов.
Волжанин титаническим усилием сумел открыть второй глаз. Пригляделся.
— Какого хрена ты тут делаешь?
— Дверь была открыта.
— И где ты увидела надпись, что можешь входить и шариться в моем доме?
— Вы не пришли на работу. Я подумала, что-то случилось…
Он закрыл глаза и дотронулся рукой до собственного лба, опустил пистолет, глубоко зевнул.
— Сколько времени? — он посмотрел на пустую руку, будто там были часы.
— Половина первого.
— Наверное, будильник не сработал.
— Собирайтесь, нам надо ехать.
— Куда?
— Убитого опознали. Я связалась с родственниками, они ждут нашего приезда.
Волжанин взял со стола пустую бутылку газировки, перевернул, разочарованно вздохнул, убедившись, что ничего не осталось.
— Ладно, дай мне двадцать минут… Или тридцать. Жди в машине.
— А где она?
— У дома стоит, конечно.
— Ее там нет.
Он нагнулся, чтобы посмотреть в окно. Прищурился.
— Наверное, у бара осталась. Как же я добрался…? Ладно, жди где хочешь, только не здесь.
Волжанин заметил стоявшую рамку с фотографией, его полусонное выражение лица изменилось на озлобленное. Подойдя к камину, он резко положил рамку. Зазвенели стеклянные осколки.
— Вали из моего дома!
Снаружи дул приятный прохладный ветерок, я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как он ворошит шерсть. То, что животные, как и люди получают физическое удовольствие от таких простых вещей, стало однажды для меня большим открытием.
Волжанин вышел через полчаса. Он был гладко выбрит — на щеке остались порезы, — волосы зачесаны назад, от него несло одеколоном, призванным сбить запах перегара. Всеми силами он пытался выглядеть свежо, но его выдавали припухшие, совершенно потерянные глаза.
К дому подъехало такси.
— Едем за машиной? — предположила я.
— Заберу вечером, у меня там реванш по бильярду. Давай сразу к свидетелю.
— К родственникам жертвы, — поправила я.
— Я так и сказал.
Половину пути Волжанин молчал, уткнувшись в окно. Мне показалось, он спал с открытыми глазами. Сурок таксист вел машину аккуратно, изредка посвистывая через крохотный рот.