Волжанин убрал пистолет в кобуру, посмотрел в сторону, куда сбежал лев.
— Был бы у тебя ствол, мы бы его не упустили.
— Я спасла вам жизнь.
— Если б ты этого не сделала, я бы пожаловался на тебя начальству, — он осмотрел окровавленные руки — между пальцами застряла шерсть. — Зачем разговаривала с ним?
— У него был речевой модуль. Я его видела.
Напарник глубоко вздохнул.
— Тогда ты понимаешь, что нас ждет.
— Что?
— Большие проблемы.
***
Волжанин отказался ехать в больницу, заверив врачей, что чувствует себя отлично, и мы сразу направились к полковнику Хмелецкому. Выглядел начальник полиции максимально сдержанным, хотя было заметно, что последние часы выдались для него непростыми. О нападении льва на девочку говорил весь город.
Мы рассказали ему о случившемся в цеху.
— Мне через двадцать минут идти на пресс-конференцию, а вы говорите, что лев, убивший человека и чуть не задравший ребенка, — осознанный?
— Улики говорят в пользу этой версии, — сказала я.
— Улики? — переспросил Хмелецкий. Все это время он смотрел на Волжанина и только сейчас соизволил взглянуть на меня. — То, что я услышал, это какие-то догадки, основанные на ваших личных предположениях и на противоречивых показаниях свидетелей. А, хотите увидеть настоящие улики? Вот заключение судмедэксперта, — он опустил руку на папку. — Здесь сказано, что природа нанесения ран и их характер однозначно указывают на болванку.
— Это всего лишь мнение судмедэксперта, — сказала я.
— Мнение человека с двадцатилетним опытом работы! А что вы можете предложить, младший сержант Флотов?
— Я видела у него речевой модуль. В правой части челюстной кости — там, где он расположен у всех осознанных альтервидов, — для подтверждения я открыла рот и продемонстрировала свой.
— Он что-то сказал через него?
— Нет.
— А девочка слышала слова?
— Она так испугалась, что ничего не помнит. Даже не смогла подтвердить, что на нее напал лев.
— Свидетели на месте нападения слышали, чтобы лев что-то сказал человеческими словами?
— Нет.
— С какого расстояния вы видели модуль?
— Четыре — пять метров.
— Сколько секунд у вас было, чтобы рассмотреть его?
Я поежилась, понимая, куда все идет.
— Одна секунда.
— Какой был уровень освещения?
— Низкий.
Хмелецкий развел руки в стороны.
— Я сижу в двух метрах от вас, под яркой лампой, и не могу однозначно определить, что за штука у вас во рту.
— Я знаю, что я видела. И вот же еще кольцо.
Полковник взял в руку пакетик с уликой. Внутри лежало обручальное кольцо на веревке. Его нашли на куртке девочки — зацепилось за замок.
— Кольцо точно висело на шее льва, об этом говорит длина веревки, — сказала я. — Осознанные часто носят кольца на шее в знак уважения к браку со своим партнером.
— Что хозяева только не вешают на своих болванок.
Я вздохнула.
— Если бы у нас была кровь льва, мы бы проверили уровень Дегрокса в ней, — посетовала я. — Это бы однозначно доказало его осознанность.
— Крови у вас нет.
— Нет.
Как сыщик с огромным опытом Хмелецкий понимал ценность каждой улики и, возможно, в глубине души был согласен со мной, однако именно ему иметь дело с судьей и адвокатами, с журналистами и обществом, его шея будет подставлена под топор их скепсиса, и ему нужны более убедительные доказательства.
— Я видела его взгляд, — произнесла я как жест отчаяния. — Сначала это был зверь, а потом человек. Я не знаю, как это объяснить.
— Так и скажет прокурор на суде: младший сержант Флотов определила сознание подозреваемого по взгляду.
Я поникла.
— Ты что скажешь? — спросил Хмелецкий у Волжанина, швырнув кольцо на стол.
Напарник тяжело вздохнул.
— По поведению — однозначно болванка. Может бешенство какое или еще чего.
Боковым зрением я видела, как Волжанин на долю секунды посмотрел на меня, оценивая реакцию.
— Версию осознанности я бы не исключал, — добавил он. — Я говорил с охотниками, они опять потеряли след льва. Говорят, он путает следы очень грамотно.
— Судмедэксперт не нашел совпадений ДНК льва по базам питомников — сказала я. — Анализы болванок после подселения они обязаны удалять по закону о сохранности частной жизни. Единственный способ доказать, что лев осознанный — сравнить его ДНК с базой Башен. Так мы узнаем его имя и предотвратим новое убийство.
— Эти базы закрыты от полиции, — сказал Хмелецкий. — Судья не даст ордер по показаниям одного сыщика. Забудьте.