Справа небо уже подавало признаки рассвета, но в самом Лордиалехе ещё властвовала ночь. Орман, Лукреция и Лукас остановились напротив дома, который располагался ближе к центральной площади на севере. Беломаг заговорил: «Это здесь. Динар. Видом он юноша, однако душа в нём младенческая. Он не может ходить и говорить, хотя всё понимает. Его мать ухаживает за ним» Отвечала Лукреция: «Осталось совсем чуть-чуть до рассвета. Ты можешь идти. Мы дождёмся начала нового толнора и постучим в дверь» «О, в этом нет необходимости, - чуть погрустнев, отвечал чародей, - Эльза, его мама, работает всю ночь. Чтобы обеспечить и себя, и Динара, она вынуждена заниматься проституцией. Похотливые богачи воплощают в ней свои самые смелые грёзы, а после платят ей деньги. Она возвращается под утро и весь день спит. Мы можем проникнуть в её дом прямо сейчас, сделать всё и уйти» - «Несовершенство одних людей толкает на ещё большее несовершенство других. Ничтожны жизни людские. И лишены смысла. К чему всё это, если, в конце концов, они все придут к одному, и мать ничем не будет отличаться от ребёнка? Мы желаем повидаться также с Эльзой» - «Хорошо. Как пожелаете»
Когда чёрный край неба остался лишь далеко на западе, на улицах начали появляться люди. Орман оглядывался по сторонам, чтобы первым увидеть Эльзу. Некроманты просто смотрели на людей, укрепляя свою способность читать чужие души. Однако Лукас, направив свой взор на одного человека, что прятался за углом, прочитал в мыслях, что это и была Эльза, а потому он тенью метнулся к ней и воплотился сзади, говоря: «Мы ждали тебя» Достаточно молодая женщина перепугалась и потеряла дар речи, пытаясь подобрать слова для оправдания. Подошли Лукреция и Орман. Беломаг знал её, а потому принялся успокаивать и говорить, что они пришли помочь с её сыном. Она отвечала ему: «Орм, дружище, скажи, что они пришли не отобрать у меня моего мальчика. Ты же знаешь, что я на всё готова, лишь бы с ним всё было хорошо» - «Знаю, Элли, знаю. Именно поэтому мы и пришли к тебе. Эти люди утверждают, что могут вылечить его. Ты представляешь, Дин будет как все? Ходить и говорить! А тебе не нужно будет больше заниматься твоим делом» - «Но как такое возможно, мой дорогой друг? Сама белая башня оказалась бессильна против его недуга. А кто они такие, что могут сделать то, чего не смогли ваши?» - «Всё потом, моя дорогая, всё потом. Давай мы войдём в твой дом?» Она осмотрела мрачные лица некромантов и совершенно неуверенно ответила: «Пойдём»
В полутёмной комнате на краю кровати сидел юноша, беззаботно покачивая головой из стороны в сторону. Когда все вошли к нему, он лишь одарил их мгновением своего взора, а далее продолжил своё занятие, изредка произнося какие-то невнятные слова. Эльза тут же принялась с порога расспрашивать его, всё ли хорошо, не нужно ль ему чего-нибудь. Орман сказал: «Кажется, у него всё в порядке. Иди, приготовь еду, а мы приступим» Но женщина отказалась и хотела присутствовать при этом. Беломаг спросил у некромантов, не помешает ли её присутствие. «Нет» - мрачно заявил Лукас, после чего они с Лукрецией направились к нему поближе. Представ непосредственно перед ним, они стали всматриваться в его патологию. Динар снова одарил мгновением своего взора двоих непонятных гостей, а после продолжил покачивать головой и разговаривать сам с собой. Некроманты не говорили ни единого слова, потому что их мысли связаны, однако они решили сообщить о своих наблюдениях Орману. Заговорила Лукреция: «Мозг. Повреждение этого органа ведёт к таким последствиям. Отсутствие возможности ходить и говорить связано именно с этим» Эльза с недоумением посмотрела на беломага, а тот спросил: «В этом сложно поверить. Но вы же сможете исправить?» - «Стойте и смотрите, как мощь бессмертных возвращает ему его человеческое достоинство» После этого вся комната наполнилась магией смерти. Всё чаще и чаще брат с сестрой замечают такое, будто бы они способны зачерпнуть свою силу не из эфира, а откуда-то из другого источника. И здесь речь идёт отнюдь не о себе самих, чтобы извлекать из себя свой дух и пользоваться им, как магией. Был какой-то ещё, другой, более могущественный и совершенно неисчерпаемый источник магии смерти. Точнее же, теперь это не магия, а сила смерти. Что это за источник такой, они пока что не могли понять, как и не могли найти способ воспользоваться им, ведь это ощущение возникало лишь на мгновение, а потом снова исчезало, как будто бы скрывалось за какой-то завесой и оставалось незримым. Но, пока этот источник не открылся им, они продолжали черпать силы из эфира, соединив зелёный поток с лунным светом и получив из него свою силу. Но эти потоки были слишком грубым орудием. Для таких сверхточных манипуляций нужны очень тонкие инструменты. Поэтому огромная часть невоплощённого бледно-зелёного пламени сейчас распласталась в воздухе, окружив некромантов и Динара, будучи невостребованной… Пока что невостребованной. Лукреция принялась манипулировать, а Лукас тем временем контролировал поступление этой силы, ведь они её сейчас будут растрачивать, чтобы закрыть повреждения и нарастить недостающие элементы в мозгу этого юноши. Орман убедился, что слова некромантов действенны. Сейчас, когда бледная сила смерти витала вокруг, он, будучи живым существом, ощущал себя очень скверно. Ему хотелось бежать отсюда, как будто бы в воздухе витает тошнотворное зловоние. Эльза этого всего, конечно же, не видела. Для неё Лукреция просто сидела на корточках перед её сыном и водила свой бледной рукой перед его лицом, а Лукас стоял над ними, раскинув руки с в стороны и делала плавные движения, как будто бы поглаживал воздух. Некромант направляла свою силу медленно, осторожно и точно, прокладывая для неё путь к повреждённым местам. Достигая их, она воздействовала на саму кору головного мозга и наращивала её. Конечно же, не живой тканью, но некроплазмой, придавая энергии смерти твёрдое состояние и наделяя её всеми необходимыми свойствами. Также отсутствие духа заменялся на дух смерти, и он начинает выполнять ту же функцию, что и дух существа до того, как быть повреждённым. Да, все эти процессы можно описать парочкой предложений, однако эти слова не выразили и малой доли того, что там происходило. Лукреция сначала работала над возможностью ходить, а потом, нет, не над речью, а над другими областями, потому что говорить и ходить – это лишь заметные патологии. Проблем, на самом деле, было много. И Эльза начала беспокоиться, что процесс затягивался. Она сетовала на то, что Динар ещё ничего не ел. Но Орман принялся успокаивать её и проговорился: «Я уверен, у некромантов всё под контролем» - «Что?! Некроманты?! Орм, но они же убьют моего мальчика! Остановитесь!!!» Она кинулась к тёмным чародеям, но беломаг пытался удерживать её, а она всё кричала, чтобы Лукреция прекратила. Всего одно слово – «некромант». И её истерию было не остановить. Ослабшая после развратной ночи, она была не в силах сопротивляться хоть и чародею, но всё-таки мужчине. А потому стала произносить всякие обзывательства, лишь бы отвлечь адептов смерти от их дела. Но ничего не помогало. А потому она устала окончательно и, обвиснув на руках Ормана, просто беспомощно рыдала и умоляла своего друга остановить их колдовство. Но беломаг говорил ей: «Потерпи, Эльзочка, и твой сын сможет ходить и говорить. Оказывается, мы не всё знали о некромантии. И сейчас эти двое доказывают, как же много было от нас сокрыто. Потерпи» Но она не унималась и отказывалась верить в то, что они спасают её сына.
Прошло ещё какое-то время. Эльза потеряла сознание прямиком на полу рядом с кроватью её сына, не выдержав того напряжения, которое она испытала. Чародей белой башни отнёс её в другую спальню и вернулся, не проронив ни слова, ведь не смел мешать адептам. Он вглядывался в лицо Динара и понимал, что его взгляд стал более осмысленным. Парень явно глядел в глаза Лукреции, ведь в тот момент она корректировала его зрение, чтобы он мог видеть отчётливые фигуры, а его разум был способен их опознать, сопоставить или запечатлеть, если пока не с чем сопоставлять.
Прошло ещё время. За окном уже миновал полдень, и дневное светило начало клониться к закату. Уже даже Эльза проснулась. Орман был готов в любой момент противостоять ей, если вдруг она кинется помешать некромантам. Однако теперь она была более сдержанной и принялась интересоваться, были видны какие-нибудь сдвиги? Чародей рассказал обо всех своих наблюдениях, но заметил, что пока ещё не слышал не одного слова ни от Лукреции, ни от Динара. Эльза принялась вновь причитать, что её сын ничего не ел, но маг вновь принялся успокаивать её, что после этого он сам встанет, пройдёт на кухню и будет есть своими руками. Она никак не могла поверить в это, однако была согласна с наблюдениями своего друга. Ноги её сына, и в самом деле, сделались как будто бы более крупными.
И вот, под вечер дело было завершено. Чародей опустил свои руки, чародейка поднялась в полный рост, Динар сидел на кровати и безотрывно глядел на Лукрецию. Чуть помолчав, она заговорила: «Что ж, Динар, отныне ты свободен от оков несовершенства, которые сковывали тебя с самого твоего рождения. Никто не был в этом виноват: ни ты, ни твоя мама. Просто таков жребий всех, кто остался без покровительства великих. Но тебе дан второй шанс. Не упусти его. А теперь, встань и пойди поешь, ведь твоему организму для дальнейшего исцеления необходима пища. Смелее» Динар пытался подняться, но неуверенность в себе была сильна, а потому он плюхнулся на кровать и, глянув в глаза Лукреции, произнёс немного невнятно: «Я не могу» - «Не в возможностях дело, ведь теперь ты можешь всё, а в страхе. Преодолей его, и тогда твои возможности станут безграничны» Заговорила Эльза: «Динар, мальчик мой, давай, вставай. Ты можешь, я верю» Он глянул на неё, по-доброму улыбнулся, но не так, как он улыбался раньше, широко и криво, а искренне, по-взрослому, а после принялся пробовать подняться ещё раз. И у него получилось. Стоял он неуверенно, однако Лукреция наблюдала за ним, точнее, за результатом своего труда. Дух движется через новые каналы, прокладывая по ним пути. Мозг перестраивает свою работу, пытаясь сосуществовать с новыми областями, которые обучаются действовать. Раньше всего этого не существовало. Но человеческий разум устроен дивно. То, чего не было, вскоре станет неотъемлемой частью. А потому, пока происходила эта адаптация, становилось заметно, как Динар обретал с каждым мгновением всё больше и больше уверенности. Вновь заговорила Лукреция: «Ты понимаешь, что всё это уже умеешь. Просто осталось теперь понять то же самое и твоему телу. Ошибки будут. Ведь твоё тело обучается именно так. Но их можно избежать, если делать всё поэтапно и не торопясь. Попытайся представить, как ты делаешь первый шаг, прокрути это мгновение в своей голове несколько раз. Постарайся представить каждый миг, каждое движение. А потом постарайся повторить то же самое и своими ногами. Обопрись обо что-нибудь. Не страшись. Ниже пола не упадёшь» Это всё были инструкции, как нужно было поступить Динару, чтобы научиться ходить. Договорив это, они с братом стали удаляться из спальни этого парня. Эльза же, наоборот, двинулась к нему, чтобы поддержать своего сына в этом чуде. Орман последовал за чародеями. Выбравшись из дома, Лукас обратился к беломагу: «Люди, с которыми вела свои мерзкие дела Эльза, слишком привыкли к тому, что она готова исполнить любое их развратное желание. А потому, потеряв такую возможность, они станут угрожать ей. Чтобы ничего подобного не случилось, мы вынуждены будем прийти в то место, где они собираются, и лишить жизни одного из них, а также внушить трепет всем оставшимся. Ты же позаботься о том, чтобы она отыскала для себя новое поприще, более не связанное с этим мерзким делом, ведь дух – это не магия. Он действует иначе. Если она продолжит питать свой дух нечестием, он может передаться и её сыну. В таком случае то, что мы укрепили, будет разрушено, ведь смерть очищает от всего греховного и несовершенного. Но мы не обратили Динара в нежить, а потому те изменения, которые мы внесли в него, обратимы. И если он погрузиться в нечестие, всё станет как прежде» Они двинулись исполнить задуманное, а Орман разрывался между тем, чтобы упрекнуть их в том, что они замыслили, и тем, чтобы устроить жизнь Эльзы по-новому. Однако за этот толнор он стал свидетелем того, насколько же велико мастерство некромантии, а также насколько могущественны её адепты. Он не был участником, но слышал от боевых магов о происшествии с космической спиралью разрушения, но эти сведения были сильно приукрашены в сторону именно красной башни, и практически ничего не было сказано об участии чёрной. Именно поэтому Орман открывал для себя мощь бледно-зелёного пламени смерти с самого начала именно сейчас. И по сравнению с белой башней, которая никаким образом не могла помочь этому парню, теперь чёрная была в его глазах всемогущей. Этим днём он понял, что по сравнению с Лукрецией и Лукасом он ничтожно-мал, а также то, что он не сможет обучаться тёмному искусству. В совокупности это всё значило лишь одно – в этой стране ему больше нечего делать. Сейчас он поговорит с Эльзой, а после покинет Лордиалех, чтобы попытаться найти величие в другой белой башне. А брат с сестрой, как и планировали, отыскали тех людей, которые в вечернее время преспокойненько потчевались в ближайшей таверне, ворвались туда в порыве жуткого ужаса, взмахом косы забрали жизнь одного из них, а после жуткий голосище Лукаса велел им больше не покупать женщин для собственных услад, а иначе участь, ещё более скверная, чем эта, настигнет также их. Сделав это, они ушли и покинули столицу.