--- Мы ещё живы, Генрих, мы нужны нашему фюреру и нашей родине, поэтому мы используем все возможности. Возьмите это на счастье, --- он снял с левой руки перстень и протянул его Зораку. Тот взял перстень в форме черепа вглядываясь в мелкую руническую надпись и, рубины вкрапленные в глазницы, переломив луч осеннего солнца, сверкнули прямо в глаза обер-лейтенанту, --- и у нас есть полчаса, --- добавил Штауб.
--- Да, штурмбаннфюрер! --- в это “да” Генрих Зорак вложил всю искренность на которую был способен.
Штауб уже отошел от него что бы послать назад очередную группу, а обер-лейтенант продолжал идти вслед за остальными, смотря прямо в спину впередиидущего и впадая в какой-то транс или сон…
15 октября 2001 года. 22-05. Трасса Е-30 «Белоруссия»…
Машина мчалась сквозь ночь, дворники перед глазами неутомимо сбрасывали со стекла воду, тихо пело радио и теплый воздух от печки струился по Машиным ногам. Уже через две минуты она позабыла свои страхи и опасения и была вполне довольна, что ей попались такие веселые попутчики. Парень – водитель сыпал анекдотами и смешными случаями из жизни, тот же, который сидел позади Маши посмеивался и подначивал рассказчика.
До дома оставалось всего ничего и мама наверное уже совсем извелась -- сидит у окна и ждет её, вглядываясь в темень своими подслеповатыми глазами. Отца у неё не было. Ещё в детстве мать сказала ей, что он погиб во время службы на границе преследуя нарушителя. Маленькая Маша всегда гордилась своим героическим отцом и часто мысленно с ним разговаривала, советуясь по разным вопросам. Привычка детства настолько стала частью её, что она и в свои восемнадцать лет, не переставала спрашивать себя, как бы поступил отец на ее месте. Вот и сейчас, несмотря на веселую атмосферу в машине к ней настойчиво пробивался встревоженный голос отца: “Зачем ты здесь, Маша?”
Улыбнувшись водителю, Маша подобралась и неприятный холодок пробежал у неё по спине.
--- Эх! --- тут же сокрушенно качнул головой парень. --- Бензин на исходе. Ну да не беда, сейчас свернем и заправимся.
--- Куда? --- Маша внутренне содрогнулась. --- Тут до поста ГАИ нет никаких заправок.
--- А вы не бойтесь, девушка, у нас все схвачено. Тут не далеко у одного знакомого есть бензин. --- Отозвался тот, что сидел сзади.
--- Я не поеду, --- решительно сказала Маша. --- Остановите, пожалуйста.
--- Да вы не бойтесь, дело пяти минут. --- хохотнул водитель и резко свернул под указатель «п/л Дубки 5 км».
--- Стойте! --- крикнула Маша, она знала, что лагерь давно закрыт и разворован.
--- Сиди тихо,--- шепнул ей в ухо задний и в горло ей уперся холодный нож.
--- Ты осторожней с ножом-то, --- предупредил приятеля водитель,--- тут ни видно ни черта и ухабы….Посадишь её на перо.
--- Крути баранку лучше, --- оскалился тот, --- а мы пока поиграем.
Маша почувствовала, как с другой стороны ей под плащ и блузку полезла чужая и холодная рука. Она дернулась и всхлипнула от ярости и бессилия.
--- Тихо, тихо девушка, --- рука продолжала мять её грудь.
--- А классная телка! --- Водитель протянул руку и задрав Машину юбку попытался разжать крепко стиснутые колени.
--- Веди машину, хорек! Успеешь еще! --- крикнул ему другой.
--- А куда вести-то? --- рассмеялся тот. --- Все Дамы и господа! Приехали! Просьба занимать очередь!
Фары осветили бурьян возле когда-то крепкого забора и машина взвизгнув тормозами уткнулась в заросли полыни….
15 сентября. Леса в районе Смоленска.
Обер-лейтенант Генрих фон Зорак очнулся от странного оцепенения, у него сильно болела голова. Он сидел привалившись спиной к дереву и его окружали неправдоподобные тишина и тьма, словно он снова был заперт в глубоком каземате замка в Зальцбурге. В старинном замке располагался приют для детей военных погибших в Первую войну и воспитатель, бывший фельдфебель Кайзера, частенько сажал шалунов в темный подвал с крысами. Детские страхи сейчас, после ужасов этой войны, казались Зораку смешными, но тогда ему действительно было страшно и темнота всегда была ему неприятна. Страхи не забываются и не исчезают бесследно из памяти, они всегда незримо присутствуют рядом, что бы появится в подходящий момент. Небо лишенное своих звездных скоплений чернело сейчас над ним и напоминало низкий потолок камеры в приюте. Однако обер-лейтенант гнал от себя смутное видение Зальцбурга, силясь вспомнить случившееся. Зорак дословно мог пересказать разговор со Штаубом, но что случилось с ними дальше, совершенно исчезло из его памяти. Пошарив вокруг руками, он, с облегчением почувствовал холод «шмайссера» и потянул его к себе. Руки плохо слушались его и неприятная слабость наполняла все тело. Что-то произошло с ним, но он не имел права расслабляться сейчас и искать разгадку, ведь по пятам шли партизаны и они убивали. Надо было встать и идти. Неужели он предательски уснул и никто, даже Штауб, не заметил его отсутствия?