Придерживая готовую расколоться от боли голову, Зорак поднялся с земли и напряженно вслушался в осеннюю тишину. Поначалу он не услышал ничего подозрительного, но чуть позже, когда к нему стал возвращаться слух, женский визг прорезал тишину ночи. Русские? «Вервольф»? Кто мог тиранить женщину так, что её голос напоминал предсмертный крик оленя в лесах Баварии? Конечно солдаты фюрера, озлобленные бесконечными поражениями на восточном фронте могли позволить себе лишнее, но это же означало, что дошло наконец-то до прямого боя с партизанами. И если бой еще не окончен, то ему тоже надо туда. Приволакивая отчего-то непослушную ногу, обер-лейтенант бросился в сторону шума….
15 октября 2001 года. 22-07. «п/л Дубки».
--- Вот стерва, кусается!! --- крикнул водитель.
--- Так дай ей по роже! Пусть знает! --- распорядился второй. Машу приволокли в беседку-читальню, что когда-то служила местом сбора пионеров старших отрядов и бросили на пол. Машина, которую подогнали поближе, освещала резким светом фар веранду, ближний корпус с зиявшими чернотой выбитыми окнами и пытавшуюся встать девушку.
--- Это запросто! --- отозвался парень и ряд хлестких болезненных ударов обрушился на Машино лицо, вновь заставляя её упасть. --- Заткнись, сука! Тебе мало? На ещё! На! На!
Машу били. Били так, как ещё никогда в жизни. Она была испуганна и пыталась закрыть лицо руками.
--- Хватит? --- поинтересовался второй, нависая над ней, --- или может пером тебя пощекотать?
--- Подонки! Ненавижу! --- через боль и слезы крикнула Маша, пытаясь закрыться.
--- Да что ты из себя Зою Космодемьянскую-то строишь? Смотри правде в глаза: отсюда тебе не уйти – не оставляем мы свидетелей, понимаешь? Поэтому и ходим на свободе. --- Тот, что с золотым зубом, опустился рядом и принялся стаскивать с неё трусики. --- Тебе всё равно хана, а ведь перед смертью можешь пользу принести!
--- А верно ты про пользу, Орех. Может принести…и принесет! --- загоготал водитель,--- я даже боюсь её. Это не то, что наши лярвы! С теми суками скука смертная --- нажрутся и в койку сопли пузырями пускать или денег клянчить между делом.
Машу лежащую на холодных досках била истерика. Водитель прижимал ее руки к деревянному полу ногами и склонившись над лицом похотливо ухмылялся, а тот, второй, сев ей на ноги неторопливо гладил низ её живота.
--- Мы и не познакомились, девушка, --- разорвав на Маше блузку, сказал он, --- как вас зовут?
--- Пошел ты на … --- крикнула Маша и тотчас получила удар от водителя.
--- Не хами, детка!
--- Помогите! --- из последних сил Маша дернулась, сумела освободить одну руку и полоснула ногтями по щеке, того, что возился в ногах.
--- Хорёк! Ты что паскуда, охренел? Держи лучше! --- вскинулся второй, дергая головой и со злостью глядя на подельника. --- А ты у меня… --- и он с размаху опустил тяжелый кулак на голову девушки. Глаза Маши подернулись кровавой пеленой и сознание стало быстро уходить от неё. Какой-то миг она ещё балансировала на грани реальности и небытия, ещё чувствовала липкие чужие руки у себя на теле и вдруг низринулась в черную мглу. Она падала и падала в бездонный колодец, ощущая себя пылинкой кружащейся в большой темной комнате. И вдруг перед невидящими глазами всплыло лицо отца. Он был точно такой, как на фотографии: молодой и красивый, но в зеленой пограничной фуражке возле кокарды зияло отверстие пробитое пулей.
--- Маша, --- позвал он её, совсем тихим и далеким голосом, --- ничего не бойся, Маша. Тебе помогут.
Она не успела сообразить и ответить ему, тьма вдруг разом раздалась в стороны и она снова оказалась в осенней ночи на мокром полу пионерской беседки.
--- Ну что? Уяснила сука? --- наваливаясь на нее, хрипнул Орех.
--- Хенде хох! --- произнесли вдруг за его спиной ясно и четко.
Орех резко обернулся и, различив в свете фар бьющих прямо в лицо фигуру, расслабился. Зло сплюнув в сторону, он произнёс: