Нападающие не сразу поняли, что за машина идёт к ним на перехват, не жалея двигатель. Они просто выпустили в неё по две «малышки» каждый и посчитали, что этого достаточно. Только когда «кинжал» спокойно сбил все шестнадцать ракет, а дистанция сократилась до двухсот тысяч километров, ракетоносцы разделились, рассыпая строй на пары. Запоздалый манёвр, который только немного уменьшил их потери. На встречных курсах атаки, потоковые пушки были эффективны на гораздо большей дальности. Катрин нажала на гашетку, видя, как с каждого из противников брызнули снопы средних ракет. Это, похоже, её смерть, но ей некогда бояться. Только озноб внутри, под сердцем, медленная волна мурашек ползущих по венам.
Что такое двести тысяч километров, для боя в космическом пространстве, на встречных курсах? Мгновение. Всего лишь мгновение, мимолётное, роковое мгновение, в котором сошлись все годы жизни. Всё вот здесь и сейчас. Ничего больше нет, только цифры на приборах, углы наведения орудий и схождения курсов, значения расстояний и скоростей. И вражеские цели, желающие твоей смерти. Удары сердца, готового вырваться из груди, кажутся теперь неторопливыми. Всем телом Катрин ощутила отдачу от очереди выстрелов, из тяжёлых пушек своего космолёта, словно держала их своими руками. Огромные потоки раскалённой плазмы, разогнанной до световой скорости, вспыхнули в направлении целей. Многократно больше самого крохотного «кинжала» и намного ярче далёкого солнца. Одна пара ракетоносцев мгновенно испарилась, вместе с выпущенными ими ракетами. Вторую пару тоже удалось накрыть, один исчез в солнечном пламени, а другой закувыркался в пустоте, искря и выпуская горящий воздух из пробоин. На его щиты пришлось чуть меньше ударов плазменных лучей. Оставшиеся четверо уцелели, кинувшись в рассыпную, и на время забыв об основной своей цели.
Всё это пронеслось мимо, кроме нескольких шустрых ракет, летевших прямо в лоб. Вспышки потоковых боеголовок заполнили весь обзор. «Кинжал» встряхнуло, его щиты исчезли. Больше сорока «малышек» всей хищной стаей нацелились на крохотный кораблик. Компьютер «кинжала», со всем спокойствием бесчувственной машины доложил, что сможет сбить не больше тридцати. Конечно, свора маленьких смертей оказалась сейчас далеко позади, но они резво развернулись и пытались нагнать свою жертву. Катрин могла бы уйти от них, ведь дважды так не повезёт. Но один взгляд на тактическую проекцию — и все надежды на счастливый исход испарились. Оставшиеся ракетоносцы выплюнули в неё все остатки своих «малышек» и снова ложились на боевой курс. Они хоть и потеряли начальную атакующую скорость, тратили время на новый разгон, но всё ещё всерьёз собирались атаковать эсминцы Штайнера. Четыре ракетоносца — это всё равно мощная ударная сила. И наверняка, все шестьдесят четыре их крейсерских ракеты, оснащены разделяющимися потоковыми боеголовками. Надеяться, что нападающие не используют максимально мощное оружие, было бы глупо, наивно и непрофессионально. Неужели она зря старалась?! Разве для этого её учили? Ради чего она снова села в капсулу боевого пилота? Чтобы видеть гибель того, кого хотела защитить? Чёрта с два! Они не отнимут у неё это. Больше ничего не отнимут. Она должна хоть что-то сделать. Дистанции, время разгона, расстояния до целей, угловые скорости, перегрузки ускорений, всё сложилось в голове единой цепочкой действий. Она рискнёт ещё раз. К чёрту всё! Майер быстрыми движениями отключила автоматику полётного контроля и вывернула рулевые рычаги, вгоняя «кинжал» в максимально возможный, на такой скорости, разворот. Машина вздрогнула, множество индикаторов загорелись красным огнём, запищали аварийные сигналы.