Похоже, Маккелен уже успела просмотреть данные. Видимо нейроимпланты у неё очень продвинутые.
— Соколов нашёл на борту посторонний сигнал, — ответил Смит.
— Он с тобой? — сразу спросила она, Николай шагнул в поле зрения системы связи, — отлично, выдай ему «краусс» и ко мне с десантом. Соколов, Гвоздикина тоже там?
— Так точно.
— Значит плюс одна «хризантема», ещё лучше. Смит, отправляй с ними всех своих, с «Саксонии» я тоже десант вызвала. Вооружение для полномасштабной планетарной операции. Противник серьёзный, похожи не то на новых киборгов, не то на усиленных андроидов «Хароку», пока мы с этим не разобрались. Их тут уже больше двух батальонов. Наш космодром под огнём, так что «горностаям» придется садится на площадке Курназир. Пилотам не зевать, стрелять могут откуда угодно. Единственная хорошая новость — силы Курназир нас поддержат, свой кодировочный пакет и частотный диапазон они дадут на месте.
— Принято, майор.
Маккелен отключилась, руководство обороной планеты сейчас полностью лежало на ней. Смит в очередной раз витиевато выругался.
— Соколов, давай бегом в оружейку. Доступ я тебе открыл. У тебя десять минут на всё. Ян, сообщи шеф-сержанту, что с ним полетят ещё двое.
— Есть, капитан.
Николай повернулся и быстрым шагом направился к лифтам.
— Цветочек, — вызвал он Гвоздикину по прямой голосовой связи, — мы в десанте, встретимся в оружейке.
Не то чтобы он рвался в наземный бой, но сидеть на практически неподвижном эсминце в зоне боевых действий было бы ещё хуже.
По дороге на оружейный склад десанта, Николай окончательно решил для себя, что не смотря ни на что, должен разобраться в происходящем. Почему всё НАСТОЛЬКО серьёзно? Откуда взялись эти неизвестные корабли? Каким влиянием и какими ресурсами нужно обладать, чтобы спроектировать и построить новейшие суда так, чтобы никто о них не знал? А экипажи? Или это какая-то ветвь СКБ? И эта диверсия. Она означает, что на «Окинаве» держали скрытого агента, и уже давно, раз об этом никто не подозревал. И скорее всего, такие агенты есть не только на ней. Голова идёт кругом. Слова командора вроде бы объясняли какую-то часть, но Соколов отчего-то был уверен, что это только часть. Какова реальная картина происходящего? Из-за чего изначально была вся эта заваруха на Нуллусе? А война за «Арахну»? Как это всё началось? Когда? Что на самом деле задумал Штайнер? За что погибла Катрин? И все те люди, что погибли и погибнут сегодня. Чёртовы вопросы. И никак их из головы уже не выбить. Катрин сказала, что доверять можно только самому Штайнеру и тем, кому он скажет. Нужно в этом всём разобраться. А чтобы разобраться, нужно выжить. И вот в этом уже, от Николая зависело далеко не всё.
Шесть «крауссов» на борту эсминца относились к более поздней и продвинутой серии, чем тот, что Николаю приходилось использовать. Броневые пластины здесь прикрывали ещё большую площадь. Фазовых реактора здесь стояло два, один на нужды усиленного экзоскелета со щитом, второй питал оружие. Удачно было то, что система управления оказалась практически той же. Вот только диреватор выпущенный в АНК не входил в специальный держатель на броне «краусса». Пришлось от него избавиться и найти соответствующую замену.
А в комнате хранения личного оружия его встретила Гвоздикина. Забрало её брони открыто, она разглядывает пехотные диреваторы производства Консорциума. Гораздо более изящные и компактные, чем стандартное оружие АНК.
— Командир, что происходит? С кем мы воюем? — спросила она, как только Соколов вошёл.
— Ты была на собрании? — ответил вопросом Николай.
— Да, но я… — на этом Гвоздикина осеклась, — я ничего не поняла.
Он взял в механизированные руки оружие, на которое она смотрела.
— Симпатично выглядит, глаз радуется, — сказал Соколов повертев в руках диреватор. Потом тяжеловесно шагнул к шкафчику с заряженными магазинами, взял один и вставил на место. Воткнул оружие в держатель своего «краусса» и прихватил ещё магазин, — почему наше оружие не такое? Наше грубее, неуклюжее какое-то. Что, не могли разве у них за сорок лет научиться? И почему вообще наши с ними воевали? Чем Консорциум так мешал? Вот и я не знаю.
Наталья молчала, недоуменно глядя на него.
— Командор и его, скажем так, соратники, узнали кое-что. Нечто, что в правительстве хотят скрыть любой ценой. Я сам ещё мало что понял. Но счёт у меня к ним уже есть. А пока что мы с тобой за свои жизни воевать будем, какая разница, с кем. Нас с тобой ведь тоже уже списали. Идём, транспорт скоро вылетает.