Мстислав привык к тому, что их дома отличались разукрашенным фасадом: помимо резных балкончиков на втором этаже, скаты кровли обрамляли причелинами, где вырезались либо геометрические символы, обозначающие дождь и землю, чтобы привлечь их в село, либо произвольные фигуры. А на первом этаже красовались небольшие квадратные многочисленные окна со ставнями, расписанными масляными красками. Кое-где были даже красиво расписаны двери. К новым домам часто была присоединена на деревянных толстых сваях терраса, где стоял стол с красивой скатертью и стулья, используемые для вечернего отдыха или соседских собраний.
Дом самого Мстислава располагался почти на окраине, так как был одним из старинных построек. Его дед и отец многократно латали, а потом и вовсе пристроили второй этаж. Теперь его уместнее было называть усадьбой — с этим крытым широким крыльцом и резными балкончиками с перилами. Неподалёку располагалось устье реки, которое было востребовано у местных. Марта нередко общалась с рыбаками, узнавала новости и делилась ими с Мстиславом. Для него было жизненно необходимо быть в курсе всего.
Только после брошенной монетки вознице, Вяземский осознал, что из-за ошеломления привёз репортёршу к себе домой. А та, будучи неосведомлённой, в это время восхищённо восклицала:
— Какой большой двор! Какие красивые росписи на доме!
И без всяких сомнений, двинулась к крыльцу, затем схватилась за ручку и дёрнула на себя дверь. Зашла внутрь и на пороге начала оглядываться. Вяземский успел её настигнуть, но не сумел остановить.
В проходе, который был прямо по коридору и вёл на кухню, возникла Марта с улыбкой и кружкой со своим излюбленным кофе, который Мстислав терпеть не мог. Как только она увидела, с кем он явился, то выронила кружку и застыла с открытым ртом. На тонком полосатом ковре появилось пятно, с каждым мгновением расширяющее свои границы и распространяющее горький запах кофе. Вяземский непроизвольно поморщился. Он напоминал ему костёр с горящей листвой.
— Доброе утро, — приветливо поздоровалась репортёрша. — Я Мирослава из столицы. Прибыла в ваши чудесные края, чтобы помочь разобраться с убийствами.
— Вы с Мстиславом? — выдавила Марта.
— Вас зовут Мстислав? — повернулась к нему репортёрша.
Он кивнул, осознав, что даже не представился и не спросил имени девушки. Проведя рукой по жёсткой и немного растрёпанной бороде, он решил исправиться:
— Мстислав Вяземский, — подумал и все же добавил. — Неловко вышло. Я растерялся, что вы девушка, и привёз вас к себе домой.
Впервые за всё время репортёрша действительно удивилась.
— Вы каждый раз, увидев девушку, тащите её к себе домой? — натянуто хмыкнула она, сложив руки на груди.
Мужчина от её намёка почувствовал некоторую неловкость, так как прозвучало действительно странно. В последний раз такое чувство возникало у него лет десять назад, когда его отчитывала Марта за высказанное неуважение покойному отцу.
— Вы первая, — благоговейно ответила вместо него Марта, а затем подобралась и вскричала. — Мстислав, почему ты держишь девушку на пороге? Да и куда ты собрался её селить? К твоим обалдуям? Они не заслужили! Она остаётся здесь.
— Как-то это неудобно, — залепетала Мирослава, разом теряя свой задор и неуверенно отступая.
Она покосилась на свою сумку, и Мстиславу пришлось спрятать её за спину. Репортёрша подняла на него недоумённый взгляд.
— Марта права. Среди моих парней вам будет ещё хуже, чем здесь, — обрёл он, наконец, голос, прошёл вглубь кухни и поставил сумку там.
Затем стремительно вышел за порог, оставляя гостью на попечение тети. Ему не терпелось поскорее вернуться к расследованию.
— Я дома бываю редко, а Марте одной часто скучно, как она любит мне сообщать. На втором этаже есть подходящая для вас комната. Марта поможет вам устроиться, а я прошу меня извинить.
Вяземский быстрым шагом двинулся по выложенной плитками дорожке, стараясь стряхнуть с себя странное ощущение и оцепенение. Он услышал сказанное в спину, но не подал виду.
— Но нужно, чтобы кто-то ответил на мои вопросы…
Глава 3. Тёплый приём
Мирослава была поражена гостеприимством, с которым её встретила Марта. Эта женщина была неутомима по части вопросов и ответов на них. Вскоре она призналась самой себе, что Марта была способна дать фору даже ей.
Они расположились на светлой кухне с множеством небольших квадратных окон, через которые без препятствий проникали проснувшиеся солнечные лучи. На прямоугольном столе величаво возвышался самовар, сверкающий своими начищенными боками.