— Что ж, вне сомнения, мне следует лично поблагодарить его при встрече, — сказал я, краем глаза отмечая выражение лица Юргена и быстрым жестом пресекая неизбежное соревнование, которое непременно должно было начаться между двумя помощниками за то, чтобы выявить, чье же положение выше теперь, когда Юрген осознал, что Найт шишка покрупнее, чем просто шофер.
Найт также уловил намек и проследовал на место водителя, бесконечно благодарный судьбе за то, что между ним и пассажирским салоном находится лист бронекристалла.
На первый взгляд Принципиа Монс мало отличался от любого другого имперского города, который мне случалось посетить за последние несколько лет, если не считать отсутствия повреждений от залпов артиллерии. Машина наша неслась по широкому проспекту меж зданий приятных пропорций, и, казалось, нехватка места на плато, которое занимает город, не оказала видимого влияния на местную архитектуру. Я ожидал большей тесноты, но в целом открывшийся вид, к моему удивлению, не производил впечатления скученности. Спустя некоторое время я сообразил, что подобное кажущееся противоречие объяснялось наличием обширного подземного города, который я отметил при подлете: периремундцы просто-напросто строили вниз, а не вверх (хотя я на их месте не был бы слишком счастлив подобному раскладу, потому как это означало ослаблять верхушку того столба, на котором сидишь, но, как я решил для себя, они должны сами разуметь, что делают).
Таким образом, это была во всех отношениях приятная поездка, по крайней мере до того момента, как кто-то попытался нас прикончить.
Глава третья
Если уж говорить о засадах вообще, то, должен признать, конкретно эта была устроена чисто и профессионально. Полагаю, я должен был ожидать чего-то подобного, будучи предупрежденным еще до нашего отбытия с Коронуса, что мятежники, против которых мы выступаем, хорошо организованы и действуют с эффективностью, совершенно непропорциональной их численности, но незнакомый вкус роскоши и непритворная естественность тех уличных сцен, что проплывали за окном, убаюкали меня, внушив ложное ощущение безопасности, шедшее вразрез с редко изменявшей мне паранойей.
Верховой эскорт расчищал нам путь, сверкая огнями и завывая сиренами, так что постоянный поток гражданского транспорта, который в другом случае затруднял бы наше приближение, суетливо, с угодливой поспешностью расступался перед нами; оттого я совершенно не удивился, когда заметил, что за нами в кильватере следует больших размеров, чем у нашего эскорта, и более тяжелый моноцикл, — он использовал тот свободный фарватер, что мы оставляли за собой, дабы двигаться с гораздо большей скоростью, чем мог рассчитывать на обычно запруженных городских дорогах. Лицо водителя было скрыто защитным шлемом, похожим на те, которые были у нашего эскорта, — за исключением того, что по нему струилось яркое изображение пламени, повторяющее красно-желтую раскраску самого моноцикла; на самом водителе была ярко-красная кожанка, как и на его пассажире. Девушка, что ехала на заднем сиденье, была, впрочем, с непокрытой головой, если не считать пары очков-банок, и ее золотисто-каштановые волосы хлестали по ветру, подобно штандарту, так что я даже подавил побуждение помахать ей рукой, когда они приблизились.
— Что за черт… — произнес Найт, голос которого эхом раздался у меня в воксе как раз в тот момент, когда он вдавил тормоза со внезапностью, которая вырвала меня из объятий мягкой обивки и едва не заставила расплескать амасек. Прямо перед нами оказался большой транспортный агрегат, развернутый поперек проезжей части, причем его кабина, будто клин, втиснулась между быками, поддерживающими виадук. Очевидно, водитель не рассчитал габариты, стараясь съехать на обочину, уступая нам путь, застрял да так и бросил свой большегрузный трейлер болтаться посреди дороги, перекрывая ее. — Уберите эту штуку!
— Уже занимаюсь этим, — заверил его один из моноциклистов эскорта, очевидно на той же самой частоте, и дал газ, отдаляясь от нас.
Он боком затормозил возле кабины и принялся горячо браниться с водителем.
— Что-то тут не так, — произнес я, ощущая знакомый зуд в ладонях.
Водитель уже должен был находиться вне кабины, по меньшей мере осматривая повреждения или хотя бы из уважения к полномочиям юстикара, который его теперь распекал. Доверяя моим инстинктам безоговорочно после всего, через что нам довелось вместе пройти, Юрген поднял лазган, который до сих пор просто лежал у него на коленях, и снял с предохранителя.