У Бремера был большой участок земли. Анета сказала, что его дом похож на дачу. Дачный дом с большим участком и видом на природу.
54
Винтер пригласил Кристину Валлин, психолога и психотерапевта. Раньше он уже дважды прибегал к ее помощи.
Он пытался выловить недостающие фрагменты пазла в тонкой медицинской карте, но там не было ни слова о детских переживаниях маленькой Хелены Делльмар. Разве что между строчками. Неужели, став взрослой, она ни разу не обращалась к психотерапевту?
— Такая потребность у нее наверняка была, — сказала Кристина Валлин.
— А может, она и посещала психотерапевта, только мы об этом не знаем.
— Как это возможно? Ты же прошерстил все приемы…
— Частных психотерапевтов полно. Десятки, если не сотни. Мы звоним и проверяем, но пока безуспешно. В конце концов, люди смертны. Даже психотерапевты.
Она посмотрела на него странным взглядом.
— Прости, — сказал он, — это не про тебя. Ты бессмертна, и ты меня понимаешь. Мне не за что зацепиться.
— Она пережила серьезную психическую травму в детстве… И знаешь, инстинкт самосохранения никто не отменял… Она наверняка, и скорее всего бессознательно, постаралась вытеснить эти воспоминания. Я бы истолковала это так.
— То есть она не помнила?
— В каком-то смысле нет. Не помнила. А в каком-то смысле помнила. Пойми, речь идет о больном человеке. Психически больном. О ее состоянии в момент гибели сказать не берусь.
— А она это знала? Нет, я имею в виду не то, что произошло, а то, что она… больна?
— В самом прямом смысле слова. Память была жива. Она ее вытеснила, но знала, что память эта существует. В каком-то дальнем уголке души, куда она запретила себе заглядывать. Тактика страуса.
Винтер слушал, прислонившись к стене.
— А может, она понимала, что если вернется к этим воспоминаниям и попытается как-то с ними справиться, переработать… Может, она понимала, что это единственный путь к выздоровлению? Ключ.
— А разве для этого не нужен психотерапевт? Разве обычный человек способен сам прийти к таким выводам?
— Люди знают о себе достаточно много.
— А… картины памяти, которые она постаралась загнать поглубже, могут вдруг вынырнуть на поверхность? В связи с каким-то необычным переживанием… Я не знаю…
— Конечно…
— И что тогда?
— Трудно сказать… Может произойти катастрофа. Или это станет ключом к выздоровлению, как я уже сказала. Многое зависит и от характера воспоминаний.
— Значит, так… У нее были драматичные события в прошлом, о которых она изо всех сил старалась не вспоминать.
— Старалась не вспоминать — и старалась вспомнить. Расщепление сознания.
— Это можно понять…
— И еще… в таких случаях нельзя недооценивать значение близких людей. Если бы она могла с кем-то поговорить о своих переживаниях… если бы у нее кто-то был…
— Мы говорили с ее приемными родителями, — сказал Винтер. — С разными. Непохоже, чтобы у них был хороший контакт, поэтому они и менялись.
— Некоторые дети умудряются доверять свои секреты куклам. Или даже предметам одежды.
— Одежды?
— Да… грустно, правда? Задушевная дружба с тряпкой…
Она посмотрела на Винтера. «Я знаю, что у нее за ассоциации, — догадался он. — Сегодня я не в костюме».
— Значит, ее жизнь… что-то вроде фрагмента, который никак не укладывается ни в прошлое, ни в настоящее? — спросил он.
— Думаю, так.
— Но она же жила как-то! Жила вдвоем с ребенком.
— С этим можно справиться. И потом, мы не знаем, может, она получала какую-то помощь.
Это правда. Откуда-то у нее были деньги на жизнь. Скорее всего кто-то ей помогал. А как с другой помощью? Может, она получала и психотерапевтическую поддержку, которая привела к тому, что… К чему?
— А если кто-то рассказал ей про ее прошлое?
— Как это? — удивилась Кристина Валлин.
— Не знаю… Кто-то рассказал ей, что тогда произошло. Рассказал о матери. Вернул в прошлое.
— Или подтвердил.
— Или подтвердил. Жуткие детские воспоминания перестали быть неопределенным монстром, фрагментированными видениями, от которых ей хотелось избавиться. Она теперь знала достоверно — да, все это было. И к чему это знание привело…
— И к чему это знание привело, Эрик?
— К гибели.
Они выпили кофе, и он показал ей рисунки.
— Что ты можешь сказать про это?
— Вряд ли я решусь что-то сказать.
— Насколько велика уверенность, что она все это видела?