Хилда только и смогла, что покачать головой. Да, Бертолд был настоящей загадкой. Никогда не знаешь, чего от него ждать.
— И еще, — продолжила Фредерика, — ты не забыла, что доктор Фарман велел на этой неделе сделать Петл прививку?
— Не забыла.
— Так вот, я договорилась на утро четверга, и — представляешь…
— Что?
— Бертолд заявил, что сам отвезет Петл в поликлинику!
Хилда нахмурилась.
— Но тогда он опоздает на работу.
— И я ему сказала то же самое. А он ответил, что это не имеет значения. Дескать, тебе может понадобиться его помощь, он же видел, как тебе стало плохо вчера, когда у Петл брали кровь.
Хилда была вынуждена признать, что ее действительно тревожила предстоящая прививка. Она лучше бы сама вытерпела пятьдесят уколов, чем наблюдать, как колют малютку. И все же Хилду удивило, что Бертолд заметил ее состояние и проявил заботу.
— Это… очень странно с его стороны, — промолвила она, размышляя, что, наверное, ошиблась в своей оценке этого мужчины.
— Вот именно. — Фредерика поджала губы. — Хотелось бы мне знать, что он задумал.
— Возможно, ничего и не задумал, — попыталась защитить Бертолда Хилда. — Может, теперь, когда он убедился, что Петл его дочь, он стал по-настоящему заботиться о ней.
— Что ж, наверное, ты права. Я всегда верила, что в глубине души он прекрасный отец.
Хилде оставалось только надеяться, что Фредерика права.
В тот момент, когда игла вонзилась в попку Петл, Бертолд ощутил, как ей больно, словно укололи его самого. Еще бы! Эта чертова игла такая огромная! Лично он не хотел бы, чтобы его кололи такой иглой. У Бертолда сжалось сердце, когда Петл забилась в его руках и расплакалась.
Он чувствовал себя монстром, злодеем, который собственными руками отдал ребенка на пытки. Бертолд понимал, что это глупая мысль, что прививки делаются во благо ребенку. Без них девочка будет подвержена массе всяких детских болезней.
Но, похоже, логика отступала на задний план, когда он, расхаживая по процедурному кабинету, пытался утешить рыдающее дитя.
— Успокойся, успокойся, дорогая. Не плачь, папочка с тобой.
И вдруг Бертолд вздрогнул, словно его ударило током.
Папочка?
Господи, неужели я действительно сказал это?!
— Папочка, — пробормотал Бертолд, гладя Петл по спине.
Это слово задело в нем какие-то струны. Как-то расслабило и вместе с тем сделало сильнее.
— Простите, — извинился доктор Фарман, когда рыдания Петл сменились тихими всхлипываниями, — но прививка делается ради здоровья ребенка.
— Легко говорить, когда находишься с другой стороны иглы! — буркнул Бертолд.
— Да, наверное. — Врач внимательно посмотрел на Бертолда. — У меня такое впечатление, что вы уже не сомневаетесь в своем отцовстве.
Бертолд собрался попросить отменить анализ ДНК, но в этот момент в процедурную как фурия ворвалась Хилда.
— Я просто не могу слышать ее рыдания! С ней все в порядке?!
— Все замечательно, — заверил доктор Фарман. — Ее папочка все уладил.
Но Бертолд не был уверен в этом. Он упустил шанс попросить отменить анализ. И Хилда, готовая расплакаться, как-то подозрительно смотрит на него. Как назло, Петл снова заплакала.
— Дай мне ребенка! — потребовала она и забрала Петл.
Девочка тотчас затихла, и Бертолд с некоторым раздражением подумал, что ему еще следует попрактиковаться, прежде чем стать «отцом года».
— В течение следующих двадцати четырех часов у девочки может слегка подняться температура, — предупредил врач. — В этом случае дайте ей детский парацетамол. А в остальном все должно быть хорошо.
— Как же, хорошо… — бормотал Бертолд, следуя за Хилдой, которая уже спешила к выходу.
Бертолд считал, что Хилда доверяет ему, может быть, даже влюблена в него. А теперь он не был уверен в этом…
Петл уснула сразу, как только машина тронулась с места, и в салоне воцарилась гнетущая тишина.
Хилда молчала. Бертолд не мог понять ее настроения. Ведь вчера ночью все вроде было нормально.
— Что-то случилось? — не выдержав, спросил он.
— Нет. А что могло случиться?
Бертолд нахмурился.
— Мне показалось, что в твоем голосе прозвучал сарказм.
Хилда вздохнула и отвернулась. Тогда Бертолд подрулил к тротуару, остановил машину и заглушил двигатель.
— Что ты делаешь? — встревожилась Хилда. — Ты и так уже опоздал на работу.