Женщина, похоже, его тоже узнала и, хлопнув ресницами, воскликнула:
– Ой!
Глава 2
Лето. Южная лесостепь
Станичники
Катерина Олеговна! Учительница, не так уж и давно – во время вот этого слета, кстати, имевшая с бывшим учеником – Родионом – любовную связь. Неужели узнала? Да нет, вряд ли – Радомир находился в прошлом два года с лишним и за это время сильно изменился – раздался в плечах, заматерел. Не мальчик уже, но – муж! Князь, между прочим. А был-то – простой шофер…
Да и в лицо его сейчас не узнать – длинные, до плеч, волосы, бородка, усы. Бояться нечего! Тем более, Катерина Олеговна спокойно прошла в магазин.
Пожав плечами, Рад спустился с крыльца, поискав глазами Хильду. Все же он почему-то испытывал сейчас некоторую досаду – ну, надо же – не узнала! А ведь могла бы, если бы…
– Молодой человек!
Родион резко обернулся – пригладив волосы, Катерина Олеговна сбежала вслед за ним по ступенькам. Неужели узнала все-таки?
– Вы… вы случайно не к родственнику приехали? Есть у нас такой Радик Миронов.
– Нет, не к родственнику, – поспешно покачал головой князь. – С чего вы взяли?
– Да просто… – женщина заметно смутилась. – Вы… вы так на одного человека похожи! Буквально одно лицо… вот, подстричься и бороду сбрить… Господи!
– Не надо меня брить, – опустив глаза, ухмыльнулся Радик. – И имя Господне всуе употреблять не след.
– Извините, – Катерина Олеговна облизала губы и вздохнула. – Тот человек, с которым я вас спутала, в больнице сейчас, с переломом.
– Сочувствую.
– И, знаете, вроде бы уже выздоравливал, да вдруг – на тебе, воспалительный процесс пошел! Врачи боятся – как бы не гангрена, в реанимацию перевели, вот я и подумала – вдруг вы нашему Радику родственник? Навестить, поддержать приехали… Увы! – женщина поникла плечами и медленно повернулась к открытой двери продмага, возле которой все так же суетилась очередь, до которой, судя по всему, Катерине Олеговне не было сейчас никакого дела. Слишком уж переживала – это было видно.
Родион стиснул зубы – ишь, как не повезло его… его… аватару, что ли? Или – брату? Ну, надо же – гангрена! После перелома? С чего? Неужели, перелом-то открытый был да занесли какую-нибудь заразу? Жаль, жаль…
Радомир вовсе не желал аватару ничего плохого, все же собираясь жить с ним параллельно, нигде специально не пересекаясь. Трудно, конечно, придется без старых друзей, но коли уж на то пошло – со временем появятся новые. Тем более – Хильда сейчас с ним. Хильда… Кстати, где она?
Молодой человек поискал глазами супругу… И не нашел. Не было ее ни под березкою, ни вообще где-то рядом… Может, в сквер возле здания станичной администрации пошла? Во-он, сквер-то, недалече… и народу там толпится порядочно. Представление, что ли, какое? Или случилось что?
Рад поспешно зашагал к скверику, уже понимая, что случилось нечто плохое, и лишь надеялся, что не с Хильдой.
– Доктора, доктора вызывайте, – подходя, услыхал молодой человек.
– Да позвонили уже Юрию Всеволодычу… Сказал – сейчас приедет.
Родион быстро схватил за локоть пробегавшего мимо парня:
– Эй, пацан. Что тут случилось-то?
– Девчонке какой-то плохо стало. Наверное, солнцем голову напекло. Бывает.
– Что-о?
– Во-он она на скамейке лежит… в драных шортах.
Расталкивая плечом столпившийся любопытный народ, молодой человек пробился к скамейке и ахнул:
– Хильда! Родная…
Глянул на бледную, лежавшую с закрытыми глазами, жену… и тут же ощутил удар! Словно бы кто-то треснул обухом по затылку. В глазах потемнело, и ноги вдруг стали ватными, так, что и не удержишься, не устоишь. Молодой человек и не устоял – потеряв сознание, повалился прямо на разбитую рядом клумбу.
Жрец Влекумер, худой, узкобородый, с крючковатым носом, хищно осклабясь и подпрыгивая, изо всех сил колотил в бубен. На шее его билось, словно живое, ожерелье из высушенных змеиных голов, руки покраснели от крови только что принесенного в жертву козла, голова которого красовалась здесь же – у корней старого дуба. И там же, рядом с мертвой козлиной головой, вытянувшись, недвижно лежала Хильда. Бледная, как сама смерть, в длинной белой тунике… словно в саване.
– Чур, меня, чур! – прыгая, потрясал бубном навий. Грязные космы его, растрепавшись, бились за спиной, подобно крыльям падальщика грифа.
– Чур, меня, чур! О Сварог, Сварог венценосный! О Мокошь – мать сыра земля. Прими к себе всех, прими, прими!
Рад вздрогнул, внезапно увидев рядом с Хильдой… себя самого… даже двух! И оба лежали мертвее мертвого. Один – с бородкой и длинными волосами, в роскошной тунике, с мечом на богато украшенной перевязи – князь! Другой – совсем еще юноша с укутанной гипсом ногой.