— Ева, — позвал Арт.
Но я уже не слышала его. Я слышала только удары собственного сердца. Или даже два. Нет. Не моего. Тогда чьего…? Неужели…? Тьма ласково коснулась сознания, подтверждая самую жуткую догадку, которая только могла меня посетить.
Создатель. Пожалуйста, пусть это будет неправда. Или… правда?.
— Afero Eseri Gratas, — произнесла рефлекторно то, что говорят ведьмы, отдавая дар чёрному алтарю. — Jem in and`do sunkriston, — добавила то, что говорят ведьмы, когда принимают дар силы от Триединой Богини.
Если я права, то почувствую отдачу… в обоих случаях.
Тьма на задворках души шевельнулась, выдавая свою хищность, в преддверии заслуженного ею дара и… Тут же мягко опутала сознание, обещая восстановление кровного баланса и благодарность за принятую жертву.
Бездна.
— Не может этого быть, — в тихом ужасе прошептала невольно вслух.
Осознание застигло врасплох.
Ведь так не бывает. Нет.
Близнецы… У меня будут близнецы.
Мальчик и девочка.
Проклятые метки Архангела.
Проклятые Паладины.
Ненавижу.
— Ева? — в тоне Арта чувствовалось беспокойство.
Улыбнулась, глядя в светло-зелёные глаза, пытаясь придать лицу отрешённый вид. Ни за что на свете я не сознаюсь ему в том, что только что поняла. Нет. Прекрасно помню, что было, когда умерла его мать. И может быть, он и не любит меня, но оттого ему будет не менее больно… В этом я была абсолютно уверена.
— Я не вернусь в Алнаир, — удивительно, но слова с лёгкостью слетали с губ. — И к тебе тоже не вернусь, Артур, — сердце сжималось от лживости произнесённых фраз и горечи очередного разочарования. — Теперь я буду сама по себе. Одной мне проще.
— Что. Ты. Сказала? — тихим злобным рыком отозвался архивампир.
Он стоял так близко. И потребность прикоснуться к нему была так велика. Как и сказать, что хочу совершенно иного, нежели он только что услышал. Слёзы так и просились наружу, но я держалась, зная, что должна говорить дальше. Иначе он просто не поверит.
— Не хочу видеть никого из вас. Ни Амита. Ни тебя.
Взгляд цвета первой весенней травы затянуло до боли знакомой пеленой холода, заставляя сердце болезненно сжиматься ещё сильней… ещё больней. Но я должна говорить дальше.
— Хотела поговорить с тобой об этом заранее. Чтоб ты знал, и… не пытался изменить что-либо. Хочу остаться одна. Сама по себе, — кажется, я повторялась, но то не самое значимое. — Привязка на стадии расторжения. И если ты будешь держать дистанцию, со временем она окончательно исчезнет, — поднялась с кресла. — Держи дистанцию, Арт, — отступила на шаг назад. — Обряд единения не так прост к возврату, но межмировой заслон глушит воздействие. Надеюсь, этого будет достаточно. Не хочу видеть ни одного из вас, — снова повторилась, но других слов просто не находилось.
Собственное лицемерие глушило, утягивало в болезненную агонию. Хотелось опуститься на колени, отпустить эмоции. И просто рыдать, упиваясь собственной слабостью от несправедливости этой Вселенной. Но мне нельзя.
— Я, правда, любила тебя, и ты доказал, что можешь дать мне многое, но… этого недостаточно, Арт, — продолжала, проклиная саму себя за каждый звук, что срывался с губ.
— Ты врёшь, — ледяным тоном произнёс архивампир. — Я знаю — ты врёшь, Ева.
Создатель. Что ещё я должна сказать, чтобы убедить его?.
Чтобы убедить саму себя…
— Нет, Артур. Просто раньше я этого не понимала, — уже не глядя на него, сделала шаг по направлению к дверям. — Ты был прав… Любовь — всего лишь абстрактное понятие… Оно ничего не значит на самом деле, — повернула дверную ручку, потянув на себя.
— Только попробуй уйти, — угрозой донеслось мне в спину. — Ты не уйдёшь, Ева.
— Я уже ушла. Ещё тогда, когда покинула твою спальню, решив связать себя с магом крови, потому что так хотела архимаг Де Алькарро, — ступила за порог номера на красное ковровое покрытие коридора. — Я переболела тобой, Артур. Мне суждено стать Второй Верховной жрицей, и я стану ей. Сегодня поняла, что действительно хочу этого. Другого пути просто нет. И, как сам, наверное, уже понял, в этом случае у меня не может быть семьи. Лучше я позабочусь заранее об этом, чем потом принесу её в жертву чёрному алтарю. Тебе придётся принять это. А если не можешь… Всё равно смиришься… Со временем, — последнее вышло жалким беззвучным шёпотом.