Машинально провела пальцами по браслетам, охватывающим щиколотки.
«Интересно, каков механизм этих запоров?»
Изогнувшись, попыталась разглядеть как следует: три обода составляли единое кольцо, туго охватывающее каждую ногу. Они всё время прокручивались в противоположные друг другу стороны, создавая мелодичный звук, завораживая своим плавным оборотом.
— Если ты вознамеришься сбежать и отойдёшь от меня на определенное расстояние, они остановятся, сливаясь в монолитное кольцо, — заметив мой заинтересованный взгляд, прокомментировал лис. — Как только руническая вязь на кольцах соединится в заклинание — тебе отрежет стопы.
Вспомнив предупреждение, откинулась назад на кушетку, пытаясь расслабиться. Киллиан сейчас был в комнате, где полуживым трупом лежал мой отец. А возможно, судьба сжалилась над ним и он умер?
«Ты поразительно быстро обросла броней безразличия, — заметила кошка, — я горжусь тобой. Особенно, если это касается старого хрыча, которого ты упорно называешь отцом. Моё отношение к нему тебе известно».
«Время на жалость, депрессию и слёзы я, надеюсь, у меня будет позже. Сейчас надо быть максимально собранной. Так что насчет брони согласна, но только это не безразличие».
Кошка лишь фыркнула в ответ.
— Через минуту я отведу тебя наверх, в уборную, там сможешь справить личные нужды и помыться, — прокричал Киллиан из комнаты, чем-то громко звякая.
От неожиданности подалась вперед.
«Значит, день нашего переезда настал? Или он собрался меня представить «Цеху»?»
— К сожалению, мы не можем здесь больше задерживаться, — он вышел ко мне, вытирая руки о забрызганный фартук, тут же снимая его, — обстоятельства поменялись. Мой спонсор не выходит на связь уже несколько дней. Это подозрительно.
— Мы меняем дислокацию? — осторожно спросила я. — Или ты хочешь представить меня цеховикам?
— По факту нечего представлять, — он недовольно поморщился. — Не понимаю, что такое. По всем показателям ты должна быть в норме. Оборот для настолько сильного зверя, как у тебя, — вообще не проблема… разве что… ты мне врёшь!
Он подошел ко мне, больно хватая за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза:
— Скажи мне Алекс, ты ведь не врёшь?
Я качнула головой:
— Конечно, нет.
— Потому что если ты намеренно водишь меня за нос, я сделаю ма-аленький укол, — он продемонстрировал мне замысловатое кольцо на безымянном пальце, — и тебя будет ждать нечто похуже, чем судьба «Шедевра» и механическая конечность. В Китае есть один древний и очень опасный яд — он повертел рукой с кольцом на пальце. Щёлкнув большим пальцем по неприметной кнопочке, показал спрятанную иглу. — Всего один укол, и ты беспамятная кукла. Я сделаю тебя трущобной шлюхой, не помнящей кто ты и что ты. Ты будешь работать за еду и крышу над головой. Там как раз любят механоидов.
Мы молча смотрели друг на друга.
— Ну так что, — он сильнее сжал мой подбородок, — всё честно, Алекс? Ты ничего не скрываешь?
«Вот он, — прошептала кошка, — наш шанс! Начинай действовать, но аккуратно, не спугни напором»
Я потянулась к нему сама. Губами коснулась щеки, потерлась кончиком носа о его нос, словно ластилась.
Он отшатнулся, удивленно открыв рот:
— Ч-что ты делаешь?
— Хочу доказать тебе, что не лгу, — тихо прошептала я, смотря прямо, не отводя взгляд.
«Он тонко чувствует запахи. Нам нужно сделать это сейчас, в этом месте! Тут всё пропахло страхом, отвращением и смертью. Если он отведёт тебя наверх, то распознает притворство. Будь максимально откровенна, не переиграй и контролируй эмоции»
— И… ты предлагаешь мне себя? — его недоверие приправлялось рождающимися запахами восторга и возбуждения.
Кивнула, так же открыто глядя на него. Без жеманности и кокетства, без наигранных улыбок.
— У меня было время подумать, Кил, — тихо ответила, протягивая руку к воротнику его рубашки. — Ты был достаточно терпелив, давая понять, что желаешь меня. Рассказал, как чувства ко мне бережно нёс сквозь годы. Тебя не оттолкнула моя тёмная половина… Я всегда чувствовала твою поддержку.
— Но я ведь сделал тебя модифицированной! — изумился лис.
— И это тоже, — согласилась. — В мире таких, как я, презирают. Мне больше некуда идти. Никто не примет механоида. А ты искренне восхищаешься. Я согласна стать твоим «Шедевром» добровольно. Согласна идти с тобой рядом по пути достижения твоих целей… не скажу, что я простила и приняла то, что ты сделал… но со временем сделаю это. Только… позволь мне доказать искренность моих намерений.
Он молчал.
«Дожимай!» — скомандовала кошка.
Сев на край кушетки, свесила опутанные стальными кольцами ноги, потянула его на себя за рубашку. Киллиан остановился, упираясь в мои сжатые коленки бёдрами, задумчиво всматриваясь в мои глаза: поединок без единого произнесённого слова.
Мои руки скользнули по его груди, прошлись по пуговкам рубашки и медленно легли на внушительную твердость в штанах.
Провела ладонью вверх и вниз, не разрывая зрительного контакта.
«Змеиная рвота! Вот что я об этом думаю», — пожаловалась кошке.
«Только ты можешь это сделать. Он знает, что твой зверь не воспримет другого партнера. Так что эта игра только твоя».
— Поцелуй меня, — попросила шепотом.
Он наклонился, приближая свой рот к моим губам.
Его поцелуй был каким-то диким, болезненным, отчаянным. Шершавые обветренные губы больно царапали кожу.
Внутренности скрутило в тошнотворный узел, и я поняла, что это наши общие ощущения с кошкой. Она страшно подвывала внутри меня, дрожа и морщась.
Его руки неуверенно прошлись по шее. От этого движения мое тело покрылось гусиной кожей, а глаза Киллиана блеснули, когда сквозь тонкую сорочку проступили очертания затвердевших сосков. Он стал нетерпеливо их тискать и пощипывать всё более трясущимися пальцами.
— О Боги, — его начала бить мелкая дрожь, — о да-а… О-о пустые небеса…
Я закусила губу, стараясь сидеть не двигаясь, терпеливо выжидая удачный момент. Кошка под кожей растекалась силой, готовясь в любой момент вступить в игру.
Киллиан попытался раздвинуть мои ноги, но браслеты звякнули, напоминая, что я узница.
— Сколько же я ждал, — шептал он, наглаживая мои бедра, задирая рубашку — сколько фантазировал…
— Освободи руки, — подалась к нему. — Хочу чувствовать тебя.
— Хи-итрая Алекс, — он практически мурлыкал мне в ответ, — ты не пробовала еще заниматься любовью связанной, да? В этом есть своя прелесть.
Подняв руки, он рванул ворот рубашки, с благоговением рассматривая обнажившуюся грудь. Болезненный комок застрял в горле, когда вдруг Киллиан коснулся горошинки соска, видневшейся в разорванном вороте.
«Он не должен понять, что ты задумала что-то и что боишься! — подсказала кошка. — Ты в безопасности, пока не даёшь волю страху».
— Ты совершенна! — восхищенно ахнул, обводя ареол пальцами.
— Уступи мне хотя бы в этом, прошу, — прошептала, старательно дыша с придыханием. — Неужели я не заслужила? Оставь оковы на ногах, но руками я хочу касаться тебя.
— Хорошо, — он сдался, выводя замысловатые узоры на тыльной стороне обручей, снимая их один за другим. — Только попробуй ударить! — предупредил он. — Тогда мне прямо сейчас придется объяснить во всех подробностях, почему мои любовницы приходят в восторг от наручников и боли.
Кто-то назвал мое имя. Мы переглянулись в недоумении.
Меня снова кто-то позвал:
— Алекс!
Киллиан перевёл взгляд в сторону клетки с Маркусом. Тот стоял на коленях, крепко сжимая прутья ладонями, и не мигая смотрел на нас обоими глазами: человеческим, практически скрытым за грязной чёлкой, и механическим, горящим кроваво-красным.
— Петушиная отрыжка! — в сердцах выругался Киллиан. — Тебя что, как попугая, надо тряпкой накрывать, чтоб не вякал? И нашел же время!