– Ведь ты не знаешь, что такое настоящая принцесса. Ты никогда не встречал их. И такой ублюдок, как ты, заставлял красивых девушек приносить деньги, заработанные на панели. Надо признаться, что жизнь часто готовит нам самые неожиданные сюрпризы. Ну что ж, на закате твоих дней, которые приближаются, у тебя будут великолепные воспоминания. Ты когда-нибудь скажешь: «Знал я однажды одну красавицу, принцессу. Она была прекрасна, как восточная сказка. Но поскольку у меня не было бриллиантовых ожерелий, которые я мог бы бросить к ее ногам, поэтому я предоставил ей маленькую комнату, в которой она жила. Я предоставил ее бесплатно, как говорят, безвозмездно». Если же ты, старый подонок, когда-нибудь попробуешь сказать что-нибудь противоположное, я тебя встречу и так врежу, что твоя морда утонет среди твоих плеч. Ты меня хорошо понял на этот раз. Можешь считать себя счастливым, что ты дешево отделался.
– Хадиджа, ну что, чемоданы готовы?
– Да.
– Ты ничего не забыла? Подумай хорошо.
– От этого жилища у меня в памяти только дурные воспоминания.
– Ну, что ж, Люсьен, тебя не обучили хорошим манерам, разве ты не знаешь, что уважаемых гостей надо проводить до двери?
После недолгого замешательства человек в домашнем халате поднялся, как автомат, и Ален заметил, что Люсьен на голову ниже его, и поэтому не удержался и произнес: – Ну, до чего же ты маленький, а считаешь себя суперменом. Ну, ладно, будь галантным кавалером и донеси чемоданы до порога. Вперед! Пошевеливайся! У нас нет времени ждать тебя.
Толстячок в грязном халате и шлепанцах начал переносить чемоданы и свертки к лифту, и когда он это сделал, Ален сказал:
– Поставь вещи в лифт и нажми кнопку первого этажа. Хадиджа спустится, чтобы забрать их; тут всего два этажа, она быстро там будет. Иди, дорогая, и дай на чай консьержу, пусть он поможет поставить вещи в машину. А я, ожидая, поговорю еще с моим милым другом Люсьеном.– Оставшись один на один с мужчиной, он сказал ему:
– А теперь, Люсьен, иди ложись в кровать и не вставай до утра.
– А если я не захочу?
– Я тебе морду набью,– сказал Ален.
Уставший толстяк направился тяжелыми шагами к постели и плюхнулся в нее.
Когда он снова улегся на свои подушки, Алек сказал:
– Теперь можешь залить свою печаль виски... Да, я понимаю, неприятно вдруг потерять такие деньги. Но ты должен был быть к этому готов, ведь рано или поздно в работе всегда бывают какие-то сбои.
– Хочешь, я дам тебе бесплатный совет? Будь порядочным с девушками, которые на тебя работают. Ну что, включить тебе телевизор?
– Пожалуйста.
– Да тебе везет, твоя любимая спортивная передача. Если бы ты не проявил сговорчивости, то не смог бы ее посмотреть. Ну, а сейчас, когда Хадиджа и консьерж погрузили вещи в машину, я тоже тебя покидаю, без малейшего сожаления, должен признаться. Спокойной ночи, Люсьен.
– Ален,– вдруг произнес толстячок.
– Ты обращаешься ко мне по имени? Это очень любезно с твоей стороны. Оно тебе нравится?
– Можешь быть уверен,– зловеще пробормотал Люсьен,– я тебе этого никогда не забуду.
– Весьма польщен,– ответил Ален,– приятно, что я произвел на тебя такое неизгладимое впечатление.
– И ты мне за это еще заплатишь.
– Вот как ты заговорил! Это потому, что ты неспособен на что-то другое... Прощай!
Когда он подошел к машине, Хадиджа спросила его:
– Все в порядке?
– Да, консьерж был любезен?
– Это не то слово. Ты никогда не догадаешься, что он мне сказал!
– Несомненно, «спасибо», после того, как ты дала ему на чай.
– А вот и нет! Он сказал: «Мне всегда будет недоставать вас, мадемуазель, и тем не менее, я желаю, чтобы вы никогда больше не вернулись к этому Люсьену».
– Видимо, этот человек очень сентиментален... Весьма забавно, дорогая, но я заметил, что к тебе и ко мне портье и швейцары всегда относятся очень хорошо.
– Ален, я также не говорю тебе «спасибо», потому что ты ответишь, что ты считаешь своим долгом так поступить. Я предпочитаю сказать еще раз: «Я тебя люблю!»
– И куда теперь? – спросил он.
– Это тебе может показаться смешным, но я должна признаться, что ужасно проголодалась.
Он улыбнулся и сказал:
– Я ожидал этого с самого начала вечера... Я тоже проголодался! Но где мы можем покушать в такое время?
– Давай заедем в то бистро, где я могу есть руками.
– Решено.
После ужина они поехали к нему.
– Ну, что ж, милая, завтра, когда я буду на работе, устраивайся, как ты хочешь. Все в твоем распоряжении. Единственное, о чем я тебя попрошу, это не трогать мое белье и мои вещи, потому что потом мне будет трудно его найти. Что касается неприкосновенности личных вещей, то у меня, как и у всех холостяков, это доходит до мании.
Она пообещала выполнить его просьбу, и третий раз они стали возлюбленными, которые на этот раз решили, что их связь будет прочной и длительной.
Когда Ален вернулся на следующий день с работы к концу дня, она встретила его словами:
– Только не ругай меня! Весь день я только то и делала, что наводила порядок, как все женщины, я обожаю этим заниматься. Для того, чтобы привести все в порядок, надо сначала все пересмотреть. Твои рубашки, носки, платочки, галстуки теперь в другом месте: я же не могу допустить, чтобы среди твоих вещей валялись и мои лифчики. Я с удовольствием занималась всем этим здесь, у тебя, и должна признать, что ты очень любишь порядок, и в этом ты совсем не похож на нашего знакомого Люсьена.
– Сделай мне одолжение: никогда больше не напоминай мне об этом типе!
– Я тебе это обещаю! Ну, а теперь я тебе покажу, где отныне будут твои вещи.
Увидев, как она это сделала, он пришел в замешательство: в стенных шкафах, где каждой вещи он знал свое место, все было переложено его новой подругой. Тем не менее, он ничего не сказал. Не прошло еще и суток с того времени, как она поселилась, а вела себя так, словно давно уже была здесь хозяйкой. Конечно, она привела все в порядок, но этот новый порядок был для него все-таки непривычен. Что-то было нарушено и ему показалось, что он как бы «не у себя». Но он только улыбнулся и подумал: «И все-таки, эта женщина настолько женственна, что перед ней можно только преклоняться...»
– Ведь так же лучше, дорогой?
– Если бы ты не появилась в моей жизни, я не знаю, что бы со мной было.
Для них началась новая жизнь, спокойная, без стычек, в полном любовном согласии; только через несколько недель Ален вдруг понял, что многое изменилось. Вся его жизнь приобрела какой-то новый смысл. Все свое свободное время он проводил с Хадиджой... Когда он выходил по вечерам, то только с ней... Он больше и не подумывал о ночных приключениях без будущего, как и о своих друзьях, что его больше всего самого удивляло. Когда он встречал кого-нибудь из своих старых знакомых, то они его обязательно спрашивали: «Ален, что с тобой случилось? Ты нигде не показываешься! Ты что, от всех скрываешься?»
Он уклончиво отвечал: «В настоящее время у меня так много работы...»
В действительности же его единственным занятием была смуглая туниска, которая занимала все его мысли и сумела настолько войти в его жизнь, что он уже не думал ни о чем другом. Она заполнила все его существование и он даже не замечал этого. Он даже не понимал, что он в чем-то уступил в своих мужских привычках, в своих традициях. Иногда он как бы вспоминал об этом и даже хотел воспротивиться, но в такой момент голос с приятным акцентом снова напоминал ему, что она здесь и готова посвятить ему свое время, выполнить любое его желание.
– Милый, что с тобой сегодня? Ты чем-то опечален? Может быть, у тебя много работы? Ты не скучаешь со мной, по крайней мере?
Как он мог скучать рядом с таким прекрасным созданием! Она была не только чудесной возлюбленной, но в любое время дня и ночи на ее устах могла возникнуть какая-нибудь сказочная история, которую она раньше слышала в своей стране! Неисчерпаемое вдохновенное воображение позволяло ей придумывать новые, неведомые раньше истории или сказки. Одну за другой она рассказывала ему чудесные сказки, фантастические истории, интереснейшие легенды Востока. Таким образом он узнал о толстом принце и виноградной лозе; о приключениях халифа Харуна ар-Рашида и балаганного фокусника; о Мозабите и об арабе; об еврее и мусульманском судье; о молодом Кадуре и его осле; об обманщике с Востока и лгунье с Запада; об обезьянах и торговце фресками; об Бен Абибе и его матери, у которого была коза, об отчаянном Джеха, который носил овощи в корзине, и о многих других персонажах чудесного мира, одновременно близкого и такого далекого, который она умела так хорошо передать и заставить пережить своим прекрасным голосом, горящими глазами, полными хитрости и лукавства, помогая в рассказе движениями своих прекрасных рук, полных грации и изящества.