— Вот она, герцог Дареаль, — сурово сказала мадам Симона. — Полина Лерьер, выпускница этого года.
Герцог Дареаль? Главный дознаватель магистрата? У меня душа ушла в пятки, и ладони вспотели. Зачем он здесь и что ему от меня нужно?
— Мне надо поговорить с вашей воспитанницей наедине, мадам Симона. — Голос Дареаля походил на карканье ворона, который прилетел по мою душу.
— Нет уж, — неожиданно воспротивилась мадам Симона, и я готова была ее расцеловать. — Полина — юная незамужняя девушка. И не в наших правилась оставлять воспитанниц без присмотра. Говорить будете при мне.
— У нас есть высочайшее распоряжение, — нахмурился дознаватель, но директор осталась непреклонна.
— Или так, или никак, — заявила она. — Полли, милая, присядьте.
Я заняла свободное кресло и чинно сложила руки на коленях, а мадам Симона замерла за спинкой кресла как дух-хранитель.
— Мы вас слушаем, — сказала она.
Следователи переглянулись и, видимо, что-то для себя решили.
— Хорошо, мы принимаем ваши условия, — сказал Дареаль. — Мадемуазель Лерьер, кем вам приходится граф Анри Вейран?
Сердце пропустило удар.
— Он — мой жених, — тихо ответила я. — Что с Анри? Он ранен? Погиб…
— Лучше бы он погиб, — зло сказал молодой следователь, а Дареаль взглянул на него неодобрительно.
— Когда вы виделись в последний раз? — вместо ответа спросил он.
— Вы не сказали, что с Анри.
— Вас это не касается, мадемуазель.
— Меня касается все, что касается моего жениха.
— Может, тогда и вину за убийство магистра Таймуса вы с ним разделите пополам?
— Что?
Я замерла. Во рту стало сухо.
— Вы услышали меня правильно, — холодно повторил главный дознаватель. — Ваш жених обвиняется в убийстве магистра Таймуса. Его вина доказана. Наша задача — выяснить, не стоит ли за ним кто-то еще. Поэтому, будьте так добры, мадемуазель, ответьте на вопрос. Когда вы в последний раз виделись с графом Вейраном?
— Вчера.
Я опустила глаза. От мадам Симоны так и веяло неодобрением.
— Мы встретились с ним ночью в саду всего на несколько минут, — решила быть честной до конца. — Говорили о выпускном, о нашей свадьбе.
— Вам ничего не показалось странным?
— Нет, все было как всегда. — Глаза защипало от слез. — Послушайте, Анри не мог этого совершить! Он очень хороший, добрый человек и гордился тем, что служит у магистра Таймуса. Он бы никогда…
— В этом будем разбираться мы, мадемуазель Лерьер, — перебил меня Дареаль. — Вам же советую забыть об этом человеке и порадоваться, что не успели стать его женой, иначе участь ваша была бы незавидна. Скажите, не называл ли граф Вейран каких-либо имен? Не просил передавать писем?
— Нет. Анри мало рассказывал о службе. Мы виделись крайне редко, герцог Дареаль.
Мне хотелось, чтобы наш разговор закончился. Мне нужно было остаться одной, подумать, осознать. В то, что Анри — убийца, я не поверила бы никогда! Он человек кристальной честности. И то, что говорили эти люди, казалось бессмыслицей, чьей-то дурной шуткой.
— И все же вспомните, — настаивал главный дознаватель. — Может, он был за что-то обижен на магистра?
— Нет, он говорил, что магистр Таймус — справедливый человек.
— Тогда почему он его убил?
— Он не убивал.
— Вы не можете этого знать! — Дареаль наседал на меня.
— Могу. Анри — не убийца.
— Вы ошибаетесь.
— Нет.
Наш разговор походил на какую-то плохую пьесу. Я чувствовала себя куклой — оболочка осталась, а мысли и чувства были где-то далеко. Дареаль спрашивал, я односложно отвечала — ничего больше. Только то, что Анри не виноват. Наверное, даже если бы я лично видела, как Анри убил Таймуса, не поверила бы своим глазам и доказывала его невиновность.
— Что вам известно о друзьях жениха? — Дареаль решил зайти с другой стороны.
— У него было не так много друзей, только однокурсники и сослуживцы.
— Имена?
— Я с ними лично незнакома.
— Имена, мадемуазель! — громыхнул Дареаль.
— Герцог Дареаль, — вдруг раздался голос мадам Симоны, — вы выходите за рамки приличия. Попрошу вас немедленно покинуть мой коллеж.
— Эта девчонка перестанет быть вашей воспитанницей уже через неделю, — рыкнул дознаватель, — и тогда мы с ней поговорим иначе.