Он вновь убрал руку и осмотрел ладонь. Ничего.
«Странно, – подумал он. – И, вообще, это было мало похоже на фосфор, – осматриваясь по сторонам, думал Джошуа. – Фосфор начинает светиться сразу при наступлении темноты».
Но до этого момента лес всё время оставался тёмным – конечно, он не мог утверждать это наверняка, так как, находясь на корабле, не следил всё время за ним. Вполне возможно, он светился периодами, словно ёлочная гирлянда, только со значительно большими задержками? Но чутьё ему подсказывало, что лес всё время был в темноте, и только…
Зов…
…с его приходом (как и во сне) он засиял.
Он осмотрелся по сторонам. Вокруг весь лес светился, как праздничная ярмарка, и каждый куст и дерево имел свой неповторимый цвет. Напротив него фиолетовым светилось дерево, чем-то похожее на кипарис. Рядом другое горело синим – чей огромных размеров ствол, казалось, врастал в самое небо, а с его толстых ветвей свисали разноцветные лианы. Кустарник переливался от жёлтого до тёмно-синего. Вверху, в самых кронах деревьев, переплеталось птичье пение, и Джошуа видел, как светящиеся силуэты птиц перелетали с ветки на ветку.
Нужно было двигаться дальше, но Джошуа не понимал, куда. Чувство мистической связи с миром вокруг никуда не делось. Но оно медленно гасло, так и не отозвавшись в нём никаким явным озарением. Входя под кроны леса, он был уверен, что разгадка будет ждать его где-то здесь. Однако мешанина цвета и его сумбурная и непонятная связь со всем вокруг пока не давала ему никаких ответов.
Но стоило ему только об этом подумать, как большая часть леса вновь потухла, оставив светиться только ряд, состоящий из одного-двух деревьев, уходящих дальше в глубь чащи.
«А вот и твоя тропинка, Элли», – подумал Джошуа и зашагал вперёд.
Спустя какое-то время он сообразил, что чересчур слепо доверяет своему чутью и приглашению того, кто проложил ему эту светящуюся тропинку. Но этот голос был слишком слаб, чтобы к нему прислушаться.
14
Примерно двадцать минут спустя впереди между деревьями он заметил просвет, ещё через пять вышел к небольшой прогалине, за которой во все стороны простирался огромный пруд. По его тёмной поверхности пробегала рябь от набегающих ласковых порывов ветра. Возле берега росли заросли растений, чем-то напоминающие рогоз (который частенько называют камышом), только вместо коричневых продолговатых как сигары цветков на его концах росли три разноцветных бутона, которые при каждом дуновении ветра наклонялись к воде, словно слуги перед своим господином. Посередине озера на поверхности воды мрачно застыли отражения двух лун.
Неожиданно позади него весь лес вновь вспыхнул разноцветным неоном. Похоже, он пришёл, куда нужно, и в отдельной узенькой дорожке из светящихся деревьев, указывающих дорогу, больше не было необходимости.
Джошуа задумчиво подошёл ближе к берегу. Деревья, разбавленные кустарником, подступали почти к самой воде. Оглядевшись, Джошуа понял, что пруд простирается на сотни ярдов во все стороны, что говорило о том, что это озеро. Вдалеке на другой его стороне угадывались тёмные силуэты деревьев. Они почему-то не светились странным неоновым светом.
«Это потому, что там нет меня», – подумал Джошуа.
Возможно, если бы здесь была лодка, на которой он мог переплыть это озеро, то, уже при его приближении к противоположному берегу лес бы приветственно вспыхнул, будто огни мрачной ярмарки, встречающие нового посетителя.
Светящийся лес подобно неону отбрасывал отсветы на кромку воды, что придавало некоторую сюрреалистичность всему происходящему. Однако Джошуа отметил про себя, что уже успел привыкнуть к чудесам, окружавшим его.