Уже сейчас можно было сказать, что фигура имела прямоходящую походку. На существе, судя по всему, была одета какая-то белая накидка – отсюда более точно сказать было нельзя. Возможно, он столкнулся с одним из представителей местного населения – аборигенов?
Только сейчас Джошуа заметил, что задержал дыхание. Он выдохнул воздух из своих лёгких, набрал полную грудь оного и затем позволил всему вновь заработать в автоматическом режиме.
Фигура приблизилась ближе, и Джошуа смог разглядеть, что у неё на голове длинные светлые волосы. Лица рассмотреть он не мог – расстояние между ними пока было большим. Существо двигалось спокойно, не срываясь на бег и не делая остановок. Оно двигалось по направлению к нему. Джошуа крепче сжал автомат, который не отводил от гигантской птицы. Птица, с момента своего появления не издавшая ни звука, оставалась безмолвна и сейчас, наблюдая за новым гостем.
Ситуация была более чем странная, и Джошуа отстранённо подумал о том, что, возможно, капсула гибернации была ничем иным, как неким эквивалентом кроличьей норы Алисы, только, выбравшись из неё спустя сто с лишним лет, он увидел не сумасшедшего шляпника, а неоновый лес, доисторическую птицу и, теперь возможно, представителя разумной внеземной цивилизации.
Напряжение росло, как показания на шкале термометра, опущенного в кипяток. Силуэт подошёл ещё ближе. С этого расстояния было видно, что на существе ничего не было надето кроме этой накидки по типу длинного пончо, очень похожего на тот, что был надет на нём во время пребывания в камере гибернации. Полы этого «пончо» были опущены ниже колен, и белая неприкрытая кожа рук и ног существа выступала из-под него, сильно контрастируя с окружающим, словно светоотражающие полосы на одежде. Расстояние всё ещё оставалось большим для того, чтобы Джошуа смог хорошенько рассмотреть незнакомца или незнакомку, но что-то внутри него ёкнуло, отозвавшись совершенно ему непонятным узнаванием.
«Наверное, я уже схожу с ума», – подумал Джошуа. И в который раз пожалел, что не дождался пробуждения команды, чтобы уже вместе со всеми попытаться разгадать загадку своего пробуждения и внештатной посадки корабля. Это был совершенно опрометчивый и безрассудный шаг с его стороны – идти сюда одному! Но сделанного не воротишь…
Между тем незнакомая фигура приблизилась, и теперь Джошуа видел, что, судя по силуэту, это существо было похожим на земную женщину. И всё же, несмотря на то что он был впервые на этой планете и в этом месте, что-то в её облике было знакомо ему. Что-то на грани узнавания трепыхалось у него в голове, но никак не хотело складываться в понятный ему образ. Его губы пересохли, и он облизал их.
Всё это время Джошуа старался не выпускать из виду и гигантскую птицу, которая молча наблюдала за их новой гостьей. Пока птица не выказывала никакой враждебности – ни к нему, не к новой гостье. А, может, они знакомы? И птица – всего лишь ручной питомец этой незнакомки? Кто знает? Но откуда у него чувство, будто он знает её?
Тем временем незнакомка подошла ближе, и с этого расстояния он мог уже разглядеть черты ее лица…
И у Джошуа перехватило дыхание.
– Не может этого быть… – не отдавая себе в этом отчёт, Джошуа проговорил вслух.
Птица, услышав его голос, посмотрела на него, но Джошуа этого не заметил. Всё его внимание было приковано к незнакомке, идущей в его сторону сквозь море красной травы.
– Просто не может быть… – ещё раз повторил он вслух, отказываясь верить своим глазам.
Его дыхание стало тяжёлым, как если бы он только что сделал короткую, но в полную силу пробежку, а сердце билось в его груди, словно птица, пойманная сети.
16
Лизи умерла сто восемнадцать лет тому назад. Умерла тихо и спокойно. Последние несколько месяцев её мучили нескончаемые боли, которые подавлялись лишь обезболивающими, но спустя время организм настолько к ним привык, что практически перестал реагировать даже на большие дозы обезболивающего. Последний месяц Лиза сильно мучилась, и в те краткие мгновение, когда она была в сознании, её одолевали практически агонистические боли, которые в конечном итоге изводили её настолько, что она отключалась, накаченная лекарствами, погружаясь в беспокойный сон, во время которого часто стонала, что казалось, будто боль преследует её даже во сне.
В последний день её жизни стоял чудесный осенний субботний день. Ласковое солнце светило с голубого неба без единого облачка. Бабье лето прошло две недели тому назад, и на улице было заметно холоднее. Несколько дней шли проливные дожди, последний дождь был позавчера. Вчера ещё погода хмурилась: небо закрывалось толстым слоем облаков, окрашенных по краям в тёмно-синий. Но сегодня, похоже, она решила дать слабину и, быть может, в последний раз всех порадовать перед скорым наступлением настоящих холодов и выпадением первого снега.