Оставалось надеяться, что датчики исправно работают, и снаружи вполне благоприятная среда. А иначе…
«Я дышу этим воздухом уже приличное время, но вроде пока живой», – подумал Джошуа.
К тому же перед тем, как отправить экспедицию, умные головы проверили расчёты на своих не менее умных машинах и выбрали наиболее пригодную планету для жизни людей.
«Состояние атмосферы практически один в один как на Земле», – говорили они.
Оставалось только надеяться, что корабль находится сейчас именно на этой планете. Памятуя его одинокое пробуждение и самостоятельную (так ли это?) посадку корабля, у Джошуа не было полной уверенности в этом.
Темнота за бортом неожиданно сильно манила его. Джошуа перешагнул порог отделяющей внутреннюю палубу от межшлюзового отсека и, сделав несколько медленных шагов, оказался возле раскрытого внешнего шлюза, всё это время не забывая поглядывать назад на двери отсеков и лестницу. Запах, едва-едва уловимый на лестнице палубой выше, здесь был отчётлив и ярок. Он отличался от того, что он привык чувствовать на земле, однако даже здесь, на чужой планете, в нём безошибочно угадывался запах леса и природы.
Лёгкий порыв ветра принёс с собой запахи перепревшей листвы, влажной почвы, и какие-то сладковатые ароматы – возможно, цветов. Джошуа жадно втянул их и поймал себя на мысли, что, несмотря на некоторые отличия от земного запаха, ему они нравятся. И, ещё, что он соскучился по открытым пространствам. Хотя, по большому счёту, сознательно он провёл на корабле чуть более недели, но всё равно открывшиеся просторы, пускай и совершенно незнакомые, находящиеся за, бог знает, насколько триллионов миль от его родного дома, отзывались в нём приятной теплотой в груди. Отовсюду слышались звуки. Тихая трель насекомых, возможно, местных кузнечиков. Вскрики невидимых птиц (по крайней мере, так ему казалось, хотя на самом деле это могло быть всё, что угодно). Откуда-то раздался вой. Далёкий и совершенно незнакомый, отчего Джошуа стало зябко и неуютно.
Но было ещё кое-что… Что-то новое и едва уловимое, но он чувствовал, что его влечёт туда, словно кто-то… или что-то звало… ждало его… где-то там, в дебрях ночного леса…
Снаружи вновь подуло, и ветер принёс с собой новую порцию лесных запахов и влажной прохлады, однако теперь они казались ему зловещими и пугающими, так что его пробрало до костей. Неизвестность и темнота за бортом больше не привлекали его; тёмные силуэты деревьев превратились в огромных неведомых чудовищ, а лики двух лун – в злобные ока огромного великана, способного одним лишь взмахом руки расколоть надвое эту планету. Часть его разума – древняя, глубинная и первобытная, – была в диком ужасе от этого чувства… этого зова… Она хотела только одного – задраить все шлюзы и, засев в капитанскую рубку, погнать корабль отсюда на всех парах и без оглядки. Но другая часть жаждала окунуться в эту неведомую темноту, спрыгнуть вниз, коснуться пальцами этой незнакомой земли, ощутить её наощупь, и пойти на этот зов… Дальше во тьму.
5
Раздираемый этими двумя противоречивыми желаниями, Джошуа прошёл в левую сторону, где на стене дёрнул рычаг, закрывающий шлюз. Две внешние шлюзовые створки, раскрывающиеся наружу с более громким звуком, чем двери отсеков, стали смыкаться. Джошуа всё это время стоял и наблюдал, как темнота за бортом, постепенно сужаясь по мере схождения створок шлюза, полностью исчезла, когда они сомкнулись. Щёлкнули блокировочные замки.
Он вытянул левую руку (правая крепко держала рукоять пистолета) и прикоснулся к одной из створок шлюза. Поверхность её была гладкой, влажной и холодной.
«Что ты пытаешься почувствовать?» – задал он себе вопрос.