Дугарма, взглянув на часы, — спешила она в школу — тоже подсела к столу. Чтобы хоть поговорить несколько минут: уходит муж рано, возвращается поздно, не всегда удается толком перемолвиться… Только вот так — за едой да ночью, если сон сразу не сморит.
— А Долсон где? — спросил Мэтэп Урбанович про младшего сына, единственного из детей, который еще не выпорхнул из родительского гнезда. Старшие — сын и дочь — живут своими семьями, один в Ленинграде, где остался после аспирантуры, другая в областном центре, врач, как и муж ее.
— В школе Долсон. Сегодня у него консультация, завтра экзамен. Исхудал — в чем душа!..
— Для него экзамены, как для меня, к примеру, посевная, — добродушно сказал Мэтэп Урбанович.
— Сравнил! — Дугарма укоризненно головой покачала, — У тебя посевная каждый год. Сколько их было и будет! А экзамены на аттестат зрелости — это раз в жизни. Хотя бы задумываешься о том, что теперь вот и последыш наш на самостоятельную дорогу выходит? Пролетели годочки, будто один! А ты, конечно, не очень-то заметил, как сын школу закончил… Мимо тебя прошло!
«И вправду мимо, — мысленно согласился он со словами жены. — Росли дети… и как бы сами по себе. Она, мать, занималась с ними. Вот гордится этим. А мне когда было? Колхоз, все он, колхоз… Самые лучшие годы угрохал на него. А что получится? Трудно предугадать. Подставит кто-нибудь ловкую подножку — свалят, обвинят во всех грехах, которые были и которых не было. Что тогда? Вся жизнь будет перечеркнута?.. — И рассердился сам на себя: — Чего это я расслюнявился? Мои заслуги при мне, и, что бы ни случилось, они останутся. Найди-ка в районе заслуженнее председателя, чем я…»
Поднял вилку с куском мяса на ней — сказал нравоучительно:
— Как я понимаю, в любом деле, будь то колхозное производство или воспитание детей, должно быть одно, единое и непоколебимое руководство. А ежели станешь раздваиваться, перекладывать дело на другого, третьего — получится как в той басне Крылова «Лебедь, Рак и Щука». Вот почему я уважаю твой авторитет в воспитании наших детей — и давал тут тебе полную свободу… Доверял!
— Ну спасибо, хоть теперь знаю.
— Не ехидничай, жена. Именно так, как говорю. И разве плохие дети у нас? Один молодой ученый, другая доктор. Теперь вот Долсон… Что он, кстати, собирается после школы делать?
— Или не слышал?! Хорош отец! В самом деле?
— Ну-у…
— А что ребята остаются всем классом в колхозе — впервые слышишь?
Мэтэп Урбанович едва не поперхнулся… Вот те на! Чертовщина какая-то получается. Эрбэд Хунданович все уши ему насчет этого прожужжал, а он, отец, оказывается, и не подумал ни разу, что ведь и его собственный сын — десятиклассник, выпускник школы, и если «всем классом» — значит, и он, Долсон, согласился. Как другие.
Дугарма заглянула мужу в глаза:
— Недоволен, вижу…
— Почему? — не сразу отозвался он. — Может, для начала и неплохо…
— Совсем неплохо, — обрадованно заговорила жена. — И нам можно головы высоко держать, не бояться пересудов. Еще бы: и сын председателя остается в колхозе!
— Да, да… неплохо. По моим стопам пойдет!
— Его от трактора за уши не оттянешь…
— Кто тебе рассказывал?
— Вижу. И он сам рассказывает. Как что — к Болоту бежит. Вместе с ним на тракторе…
— С Болотом?
— Ну да. Такие стали, как старший брат с младшим…
Мэтэп Урбанович отодвинул от себя тарелку, вытер полотенцем залоснившиеся губы и бисеринки пота на лбу — и, сыто икнув, проворчал:
— Тот ли человек этот Болот… ты того… присматривай.
— А разве плохой парень?
— Все хороши, пока строго держишь их…
Вообще-то ничего худого Мэтэп Урбанович про Болота сказать не мог: вежливый, трудолюбивый… Но буквально позавчера сцепились они из-за этого Болота с парторгом. Тот, видите ли, потребовал… не попросил, а именно потребовал!.. чтобы он, председатель, отменил свое указание о взыскании с Болота в колхозную кассу тридцати рублей за использование трактора «в личных целях». Эрбэд Хунданович доказывал, что Болот участвовал в воскреснике с разрешения парткома и комитета комсомола, и вопрос о том, чтобы в этот день закрепленные за Болотом и Хара-Ваном тракторы были заняты на воскреснике, согласовывался с заместителем председателя колхоза, а тот, главный инженер по своей должности, — непосредственный распорядитель в техническом парке хозяйства. Кроме же того, заявил Эрбэд Хунданович, само распоряжение председателя о наложении таких вот «штрафных санкций» на молодых механизаторов юридически незаконно, что подтверждают в районном управлении сельского хозяйства…