— Пойдем.
Они пошли вдоль ограды — вниз по улице, к речке, не оглядываясь…
День как день. У каждого в Халюте свои заботы.
Ермоон с утра отковывал из железных прутьев крюки для сеноуборочной волокуши. Вышел свежего воздуха глотнуть — и Хара-Вана у «Кировца» увидел. Тот подсаживал в высокую кабину мальчугана лет пяти. Ермоон узнал: сынишка Галхан.
— Вдвоем?
— Да, с помощником.
Закурили.
Ермоон сказал:
— Перебирался б к ней или в свой дом ее позвал бы.
— Разговаривать не хочет она со мной, — помявшись, признался Хара-Ван.
— А мальчонка… с тобой, гляжу.
— Где увидит — ко мне. Глупый же…
Кузнец не согласился:
— Не глупый он, а сердце у него такое… чистое оно, подсказывает ему. И ты будь как отец.
— Да я-то… черт возьми, я хоть сейчас! — Хара-Ван судорожно затягивался сигаретой. — Сглупил, смалодушничал, а теперь — как отрезала она…
Присели — и Хара-Ван вкратце поведал кузнецу, как все произошло: наметившееся согласие было грубо разрушено его старшей сестрой Адии… И он, конечно, повел себя не лучшим образом, не проявил мужского характера.
— Не возразишь, — поддакнул кузнец. — Но поправить, верю, можно.
— Как только!
— Сходим мы к Галхан с твоим отцом. Двух стариков послушает она. Объясним, убедим… поручусь я за тебя.
— Ой, спасибо, Термообработка!
В это время мальчуган, маячивший за стеклом кабины «Кировца», крикнул:
— Поехали, папка Хара-Ван!
— Сейчас, Сультим, потерпи, — отозвался тот.
— Эка он тебя… папой! — одобрительно заметил Ермоон. — Нет, надо твое дело уладить. И уладим. Надейся. А про наш разговор помнишь?
— Насчет кузни…
— Угу.
— Думаю, ахай. — Хара-Ван кивнул на трактор. — Видишь, какую машину доверили. К-700! Эрбэду Хундановичу я слово дал, что пьяным не увидит меня… Пришлось дать. И жалко «Кировца» на кого-то оставить, отдать. Свыкся уже. И кузнечное дело, не скрою, ахай, тянет. Хорошо у тебя в кузнице… Люблю огонь! Вот и разрываюсь надвое…
— Время терпит, — успокоил Ермоон. — Покатайся на этом красавце, ладно… — Он оживился вдруг, поднялся с корточек, протянул Хара-Вану свою громадную пятерню: — На уговор с тобой пойду! Слушай… Если я за эти три дня улажу с Галхан, примет она тебя — ты тогда зимой придешь ко мне в помощники… к горну и наковальне. До зимы на этом тракторе, а где-нибудь в январе — ко мне. Идет?
— Идет, — и Хара-Ван обрадованно протянул руку кузнецу. — Уладь только!
Уехал Хара-Ван, увозя с собой маленького Сультима, а Ермоон, согнувшись, чтобы не задеть головой о притолоку, снова вошел в дышащее перекаленным углем и горячим железом помещение кузницы, принялся за работу, думая о том, что на одну неотложную заботу у него стало больше…
Заглянул в дверь главный инженер Мэргэн Нагаслаев, спросил, не готова ли скоба, которую вчера он заказывал, и, взяв ее, побежал в конторку мастерских. Оттуда, из раскрытого окна, ему кричали: скорее, звонит председатель!
Мэргэн схватил телефонную трубку и, не дожидаясь вопросов, заговорил первым:
— Порядок, Мэтэп Урбанович. Через час последний комбайн готов будет. Качество — на пятерку! Молодцы заводчане, постарались. Не жалко будет заплатить…
— Похвально, — удовлетворенно пророкотал в трубке председательский бас. — Выходит, сумел выжать из них, как требовалось. Растешь! Вижу, надеяться на тебя можно… Сейчас главбуху дам указание немедленно рассчитать горожан, да так, чтоб не в обиде были. По восемьсот рублей на нос, а? Придешь сам в бухгалтерию, составите там наряды так, чтоб сошлось… Чтоб комар носа не подточил!
— Хорошо, Мэтэп Урбанович.
— Конечно, хорошо! Теперь дальше… Все комбайны, как положено, на «линейку готовности». После обеда должны приехать из райкома и сельхозуправления, а с ними корреспондент из районной газеты. Фотографировать будет. Понял?
— Подготовимся, понял.
— Ничего ты еще, Мэргэн, не понял… — Председательский голос в трубке стал тише, почти на полушепот перешел Мэтэп Урбанович. — Как только бухгалтерия рассчитает заводских ремонтников, накормишь обедом… по сто пятьдесят граммов каждому… не больше!.. и быстро на автобус их — и в город! Чтоб не пахло даже…
— Но…
— Безо всяких «но»! Своих механизаторов сними с тракторов — и к комбайнам. Пусть возятся возле них… теперь понял? То-то же! Кому какое дело, как мы с ремонтом справились. Главное — справились! Выполняй!