Что касается нынешней, то на войну с Украиной отказалось ехать огромное количество контрактников.
Что также сыграло роль в провале «спецоперации».
Я помню, что все два месяца которые находился на передовой, мы ежедневно надеялись, что нас сменят и дадут отойти на вторую линию чтобы отдохнуть, постираться, помыться, но этого так и не случилось, ведь как оказалось менять было не на кого.
Сначала меня доставили в город Севастополь, в госпиталь «Орион», наш ПАЗик, о котором я говорил выше прибыл туда в первом часу ночи. Перед этим была остановка где-то в Красном Перекопе, там на территории гражданской больницы установлен медицинский палаточный лагерь, где нас встретил медицинский отряд из Буйнакска, в основном он состоял из дагестанских женщин, которые встретили нас с теплотой.
Мы выгрузились как одичалые из ПАЗика, нас сразу окружили военные врачи из Буйнакска, нам было диковато из-за того, что вокруг не стреляют, тишина и люди другие, появилось чувство спокойствия и безопасности, это не передаваемое чувство. Врачи стали быстро выяснять кому нужна перевязка, обезболивающее или другая помощь при этом провожая в уютную палатку где была организованна столовая, очень светлая и уютная, в тот момент она мне показалась уголком рая.
Там нас очень вкусно накормили супом из тушёнки и перловки, он был невозможно вкусным на тот момент. Чувствовалась забота и сострадание от этих женщин, это было очень странным и уже забытым чувством. Очень странное чувство из-за того, что до этого момента нам казалось, что везде что-то происходит, везде все затянули пояса, типа как «все для фронта, все для победы», но тут стало окончательно понятно, что везде обычная жизнь, люди работают, отдыхают, тусят в клубах, а интернет не заблокировали. Не удивляйтесь, первые два месяца у нас практически не было никакой связи с внешним миром и жили мы в своём мирке, в войне, где вдобавок к не человеческим условиям не хватки еды, воды, сна, тёплой одежды и нормального человеческого быта, мы испытывали информационный голод, когда ты питаешься слухами, от водителя который съездил в тыл за сухпаями и там услышал что интернет блокируют, самолеты над Крымом не летают, цена на сахар подскочила в десять раз, а доллар перевалил за 120, находясь в изоляции боевых действий ты не можешь оценить картину объективно и начинаешь сам себе додумывать. Именно из-за этого я стал допытывать этих женщин о том, что происходит в мире и что пишут в новостях.
Помню, что они показались мне расстроенными, но пытались не показывать вида, возможно из-за того, что в день через них проходит несколько таких автобусов из-за ленточки как наш и они понимают, что спецоперация идёт не по плану, (или у кого-то и был такой план?) возможно из-за того, что они сами не понимают зачем это все. Мне запомнилась одна из них которая стала рассказывать расстроенная от высоких цен, но в то же время радостная от того что «селебрити и предатели валят из страны», при этом она почему-то радостно говорила о том, что Собчак арестовали, чему я тогда удивился (все-таки бывший кандидат в президенты), но потом ожидаемо оказалось, что это не так, как и множество других слухов.
После получасовой остановки там, когда нас покормили и сделали перевязки и обезболили раненых. Нас повезли дальше в Севастополь как говорил выше, в госпиталь «Орион», приехав туда в первом часу ночи, мы ещё полчаса бродили и кричали во дворе, потому что нас тупо никто не встречал. Вышли ребята которые там уже лежали, в основном наши коллеги из ВДВ, из 11 ДШБр , как мы их называли «Боевые Буряты», которые вместе с нами были на передовой с первых дней, они нас тепло приняли, помогли выгрузиться и набросились с вопросами как успехи на передовой, там особо успехов не было, мы по прежнему стояли на линии разграничения Херсонской и Николаевской области, артиллерия ВСУ обстреливала наши позиции, наша долбила по ним, а мы между ними ожидали подкрепления для дальнейшего наступления.
Через полчаса вышла женщина, одетая в смесь военной и медицинской одежды, завела нас в приемную и нас стали оформлять и переодевать в пижамы и халаты, всех раненных тут же отправили на операции. У меня же состояние было измученным и все, о чем тогда думал, это то что хочу быстрее лечь и уснуть, чувство было такое будто меня поезд сбил, все дико болело, точно объяснить не мог, болела спина и ноги, вдобавок к проблемам с глазами.
Когда наконец-то оформили, то проводили в палату где медсестра дала мне какую-то микстурку и таблетку сказав «чтобы лучше спал». Я был очень удивлён тому что госпиталь был очень современным и новым, палаты были 2-х местными, в палате душ, туалет, кондиционер и имеется второй выход на улицу прямо из палаты. Там было свежо, тихо и уютно, после окопов мне казалось, что там лучше, чем в гостиницах типа Radisson или Hilton. На войне я мечтал о душе, но в тот момент, не смотря на то что руки мои были чёрными от въевшийся грязи, сил на душ не нашёл, просто лёг на кровать и уснул, проспав все это время в одной позе, такое блаженство от возможности сна на кровати с чистым бельём, в безопасности и тишине не поймёт человек не спавший на голой земле в морозе и обуви с ощущением постоянной опасности. Пока я спал в мою палату положили моего однополчанина, мы вместе приехали на том ПАЗике, у него была разорвана барабанная перепонка на одном ухе, он слышал лишь одним ухом. Вот так нас вместе и положили слепой и глухой. Не помню сколько проспал, утром приходила медсестра брала кровь из вены, а я смог только приоткрыть глаза и помню, что не мог проснуться, глаза сами закрывались и засыпал обратно, но где-то к обеду меня разбудили и повели в другой старый корпус к окулисту. Окулист был где-то на шестом этаже и подняться туда было очень тяжело, боль в теле отдавала при каждом шаге, а адреналин в помощь, больше не выделялся, так что пухлая пожилая санитарка, провожавшая меня, поднялась туда быстрее меня. Окулист осмотрел меня, оборудование там не плохое как мне показалось, врач заявил «нормальный такой махровый кератит у тебя на обоих глазах с астигматизмом», также сказал, что зрение у меня на обоих глазах -5,5 и стал долго писать заключение, параллельно звоня и договариваясь с офтальмологическим отделением чтобы меня перевели туда. Как я позже узнал в этом образцовом госпитале людей долго не держат, распихивая по другим городам, госпиталям и санаториям. После этого меня проводили обратно в палату где наконец-то пошёл в душ, намывался минимум минут 30 оттирая под горячей водой въевшуюся грязь. Потом был обед, очень хорошо там готовят, буквально по-домашнему. После чего снова лёг и отрубился. К вечеру меня стала будить врач и говорить, чтобы я переодевался, меня увозят в другой госпиталь, не знаю почему, но просыпаться было очень тяжело, не уклюже переодеваясь в свою форму, одновременно обсуждая будущее лечение с товарищем по палате, буквально минут через пять она снова забежала и стала раздраженно возмущаться и заявляя «что ты копаешься», а я заметил, что она по званию майор, мое раздражение в этот момент стало зашкаливать. Только в нашей современной армии такое возможно. Военные медики имеют свою структуру и занимаются лечением в госпиталях, но по факту они имеют воинские звания зачастую довольно высокие и согласно военным уставам они являются старшими по званию, от чего по отношению к простым контрактникам часто ведут себя очень высокомерно.