Кто — то начал промывать и бинтовать мою руку, и сквозь пелену охватившего меня радужного чувства послышался резкий голос Инги:
— Сожми руку в локте, мать твою, сожми! И не разжимай, пока не свернешься в клубочек на кровати и не заснешь богатырским сном! Дура, какая ж ты дура, и я дура, что согласилась подписаться на это!
— Ладно, не дави на психику, — вступил в диалог спокойный голос Барса. — Я довезу, не переживай, все будет в лучшем виде, — и меня снова бережно подхватили на руки, унося из сплошного шума из голосов и музыки.
Глаза отказывались подчиняться, я откинула голову на плечо Барса и стала ждать, когда меня определят на сиденье автомобиля. Дорога к выходу показалась бесконечной, и весь путь чудились сверкающие глаза оборотней, прибывших за мной. Я хваталась за рубашку ирбиса, словно за спасительную соломинку, в ответ слыша ласковые уговоры и обещания того, что скоро мы будем на месте. Верила — ему верила, как самой себе. Потому что судьбы похожие, и его тоже заставляли жениться против воли. И ведь смог отказаться, смог отстоять свою жизнь. Так почему не сделала этого я?
От Андрея приходит волна негодования — не о том думаю, не на те мысли трачу необходимую организму энергию. Хотя, почему же? Я же под завязку сейчас накачана ей, это из — за потери крови шатает, словно жертву анорексии. Так что буду думать, о чем хочу! И как разорву эти кровные узы, и как найду своего дракона, где бы он ни оказался….
Внезапно замерший Барс отвлек от медленного течения мыслей, вынудив открыть глаза и с пробившимся сквозь пелену сознания страхом понять, что на выходе из зала нас уже ждут. Их пятеро, и двое из них — достаточно крупные тигры, ирбису не справиться. Тем не менее, он осторожно отнес меня к машине и расположил на переднем сидении. Когда дверь захлопнулась, я выпала из внешнего мира, лишь изредка слушая доносящиеся снаружи звуки борьбы. Барс их не одолеет, стучала мысль в воспаленном мозгу, зато я могла бы перенаправить часть своей энергии для поддержания его сил: все — таки, паутина его немножко задела, и канал связи успел установиться.
Нашла его среди пяти неизвестных пылающих оборотней и из последних сил послала волну поддерживающей энергии. Что — то произошло, но я уже с трудом осознавала настоящее, потихоньку проваливаясь в беспамятство. Сколько пробыла в таком состоянии, не могла понять, но когда сознание вернулось, во внешнем мире все еще происходила борьба.
Поняв, что не могу больше сидеть сложа руки, открыла дверь машины, выползая наружу.
— Ари, нет! — раздался крик откуда — то со стороны, а меня сжали за горло сильные и явно недружелюбные руки. Открыла глаза — кто — то из пернатых. Если направить на него поток бурлящей во мне силы — не выживет. Раздумывала мгновение над тем, оставить ли жизнь этому стороннику лживых драконьих правителей, когда взгляд скользнул в сторону и наконец — то отыскал Барса. Окровавленного, застывшего в ужасе и смотрящего, как мгновением раньше ко мне подорвался этот смертник.
Решение было принято незамедлительно. Впервые в жизни я собиралась лишить возможности дышать того, кто посмел поднять руку на меня и моих близких. Я знала, что после этого лишусь силы, и вспомнила прошлые слова мамы. Не так страшно было умирать самой, как видеть, что из — за тебя гибнут ни в чем не повинные люди, просто оказавшиеся рядом из — за искреннего желания помочь.
Я сосредоточилась на будущей жертве. Всех потоках, распространяющихся по венам и артериям. Ощутила себя энергетическим вампиром: я точно знала, где стоило перерубить течение силы, чтобы связь с одной из звезд Дракона оборвалась, а стоящий передо мной оборотень без подпитки стал обычным человеком. Я сделаю это без жалости: это просто еще одно оружие массового поражения в руках ничего не понимающих фанатиков. И рука поднялась для удара….
Закончилось все внезапно. Оборотня смело с моего пути какой — то непонятной чудовищной силой, а я в самое последнее мгновение успела ухватиться за ручку двери, чтобы не осесть кулем на дорогу. Спустя несколько мгновений Барс также стал свободным, а оставшиеся члены неудавшегося похищения упали без сознания между мной и ирбисом. Блондин втянул воздух разбитым носом и удивленно прошептал:
— Не может быть!.. — потом закашлялся, осел на колени, но взгляда от нашего спасителя так и не оторвал.
— До дома добраться сможешь? — раздался спокойный и уверенный голос.
Барс молча кивнул и указал на меня:
— Унеси ее отсюда.
Незнакомый мужчина, которого я заметила только сейчас, повернулся и направился в мою сторону. А я молча разглядывала его, не в силах произнести ни слова.
…Волосы, сколько я помнила детство, у него всегда были длинными. Точнее, вступив в период юношества, он просто начал отращивать их, всегда стягивая в хвост. А сейчас отрезал, и доходившие раньше до пояса иссиня — черные пряди теперь едва касались лопаток, неизменно спрятавшись под жгутом. Фигура изменилась, и мои детские воспоминания об угловатом подростке навсегда вытеснил образ грациозного человека, приближающегося уверенной походкой. Широкий разворот плеч, прямая гордая спина, и даже в этой мешковатой одежде видно, как под слоем ткани перекатываются мышцы при каждом движении. Сила так и бурлит вокруг него — я чувствую это, и потенциал приближающегося мужчины поистине неисчерпаем. Во что же ты превратился, милый мальчик из моего прошлого? Откуда в обычном подростке могло взяться столько энергии?
На истинное зрение не хватает физики, да и неважно сейчас, кто на самом деле скрывается под маской. Есть один главный признак, по которому я всегда могла отличить его от сотен других. Глаза. Цвета теплой морской глади, чистого аквамарина, которые смотрели одновременно с теплотой и усмешкой, всегда готовые помочь хозяину устроить мне веселую жизнь.
Что — то с ними не так. Не могу понять в лучах заходящего солнца. Но то, с каким выражением они смотрят на меня, сметает последние оставшиеся сомнения. Сил почти не остается: выпуская дверцу автомобиля, я медленно сползаю вниз, почти у самой земли оказываясь в бережных объятиях пришедшего на помощь мужчины.
Знакомые до боли глаза смотрят с тревогой, а я просто улыбаюсь и шепчу перед тем, как окончательно потерять сознание:
— Дор…
И облегчение в его глазах оттого, что узнала, отзывается в душе песней свободы: наконец — то я нашла Дориана.
ГЛАВА 11. В ХРУПКОМ РАДУЖНОМ СНЕ
Я живу ощущениями, впитываю информацию окружающего мира через прикосновения, пытаюсь научиться мыслить запахами. Все органы чувств делают неимоверные усилия, чтобы остаться на грани реальности, тогда как основная часть моего «я» плывет по реке безвременья и отрешенности.
Дориан несет меня на руках. Бережно, как самое ценное в мире богатство. Как долго это продолжается, не могу сказать, но, кажется, вечность: я успеваю несколько раз потерять сознание и вернуться снова. Затем появляются знакомые запахи: в коридоре моего домика на полках стоит туалетная вода с тонким цветочно — восточным ароматом. С кухни доносится благоухание кофейных зерен, рассыпанных по ажурной плетеной корзинке — лодочке. Я поклонник запахов и эту привычку всюду ощущать знакомые вещи принесла вместе с собой в новое жилище. Я дома. Дориан принес меня домой….
Он пахнет борьбой. На одежде смешались запахи тигров, кого — то из хищных пернатых и крови ирбиса. И я сама в этом — целиком пропиталась благодаря тугой повязке кисы. Собственная кровь неожиданно вводит в состояние оцепенения.
Стон вырывается против воли, и Дориан на мгновение замирает, к чему — то прислушиваясь. А потом происходит то, чему бы пришлось здорово удивиться, будь у меня хоть капля силы: он пристраивается у комода в коридоре и подносит ближе мою перебинтованную руку. Ругается, что есть силы. Когда запал потихоньку сходит на нет, спрашивает так, будто я сейчас в состоянии ответить:
— Ну и чем ты думала, глупая сирена, когда решила звать с помощью крови? — как — то обреченно воспринимается его тяжелый вздох над ухом, а в следующее мгновение меня прижимают к себе, и голос спасителя снижается до шепота: