— Ари, нет! — а это подоспел вполне добродушный, по словам кисы, идиот. Я знала, что он придет на помощь Дориану, поэтому, не поворачиваясь, пригрозила на полном серьезе:
— Не подходи! — и зажмурилась, представив в воображении серебристую гладь портала, которую успела увидеть у себя в комнате на Орфее.
Открыла глаза и ахнула: руки светились серебристыми искрами. В страхе я начала стряхивать их с себя. Покидая мое тело, они собирались в воздухе, постепенно заполняя собой пространство арки. Прошло несколько секунд — и портал заработал в полную силу…
Как обозначить точку прибытия? Я этого не знала. Помог мне еле слышный хрип Дориана:
— Представь в памяти место, где хотела бы оказаться. От и до, Арина, иначе застрянешь посреди пути так, что тебя уже будет не собрать!
Лгал… О потерянной памяти лгал… Сам о себе лгал… Противно!
Повернувшись в последний раз и посмотрев на двух драконов: одного, потрясенного и не верящего, что я решусь идти вслепую, другого, тихо прощающегося со мной, — я представила дом, в котором мне всегда будут рады. Живот скрутило очередной волной боли, я согнулась, но не позволила себе упасть.
— Ари! — надрывный крик Дориана окончательно убедил меня в правильности решения.
Я пойду туда, где любят и ждут. Туда, где никогда не станут врать. Туда, где уберегут от слез и боли…
Вытянув руки и сделав глубокий вдох, я смело шагнула в портал.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДОГНАТЬ СИРЕНУ
ГЛАВА 1. ПОД КРЫШЕЙ ДОМА ТВОЕГО
— Ари, просыпайся! Очнись! Приди в себя, глупая сирена, или обещаю, что найду тебя и сам рассею на молекулы!
Кто — то ругался. Причем прямо над моим ухом. И звук у сердитого голоса был совсем не человеческим — звериным каким — то, надломленным. И интонации странные: такие надрывные и саднящие, что сразу захотелось прислушаться и открыть глаза. Я задумалась над тем, кто мог обладать таким необычным голосом. Не человек точно. Оборотень? В частичной трансформации? Но они ведь при обороте способность к общению теряли совсем. Зато так могли делать драконы! А скольких драконов я знала?
И я вспомнила. Причину, по которой находилась без сознания, события, предшествующие этому, и мужчину, склонившегося надо мной и нежно гладившего лицо трясущимися руками. Презирает? Зол настолько, что готов действительно убить?
…Боится?
— Отойди… — сорвался шепот с пересохших губ. — Ненавижу!
Но он не успокоился — наоборот: еще и трясти начал усиленно. А потом усадил на чем — то мягком и принялся будить с двойным усердием. Пришлось волей — неволей просыпаться.
Комната в доме на Земле нисколько не изменилась, только снаружи за окном бушевала непогода. Частые молнии изрезали небо подобно светящимся венам, раскаты грома раздавались с завидным постоянством, и в каждый из всполохов снаружи позволял мне видеть обеспокоенное лицо Дориана, сидевшего рядом на постели. Заключив мое лицо в ладони, он немного успокоился, отчего резкие черты начали сглаживаться, потихоньку возвращая облику человеческое выражение.
— Можешь хоть на кожаные ремешки пустить, когда снова встретимся, — зло процедил он, — только не смей спать! Ты совсем обезумела, потеряв сознание в телепорте? Ты вообще чем думала, когда шагала в его окно? Тебя же размажет по Млечному Пути, как яйцо по сковородке! Приди в себя, Арина, очнись! — с этими словами он приблизился ко мне и, не обращая внимания на оказываемое сопротивление, жестко поцеловал. Мне стало больно от укусов, которые Ди допускал намеренно, принося страдание, и слезы непроизвольно закапали из глаз. Сколько бы я ни вырывалась, он держал крепко и не отпускал. А я все пыталась и пыталась отстраниться.
Наконец отпустив меня, Дориан продолжил тем же тоном, в котором проскакивали тревожные нотки:
— Слушай меня, чокнутая сирена! Силой еще нужно уметь пользоваться! Когда в следующий раз уснешь сама, я обязательно покажу, как обращаться с умением строить телепорты, но сейчас — Арина, да успокойся ты! — сейчас ты должна вновь представить в памяти место, в котором хотела бы выйти из портала. Иначе ненавидеть будет некого: ты погибнешь на середине пути! — и вновь моими губами завладели его, мягкие и требовательные одновременно, и я на мгновение почувствовала отголосок тоски в своем сердце, который и начал вытаскивать меня из сна. Кажется, на прощание он с грустью взглянул на меня, чтобы потом тихо произнести:
— Люблю тебя. До встречи, родная…
Сосредоточиться. Взять себя в руки и представить себе, где нужно оказаться. Память услужливо подсказала милый уголок с кожаными диванчиками, на которых так любили размещаться «Ночные шорохи». Хочу туда. К ребятам и кисе!
Мгновенная боль оповестила о том, что из портала меня все же выкинуло. Жива — уже хорошо. Значит, смогу добраться до них, во что бы то ни стало. Живот опять скрутило болью, и я возблагодарила небеса за оказавшееся под рукой дерево, на которое тут же и оперлась. Стоп, дерево? Черт, все — таки вышла не туда. Где я? Оглядевшись, вздохнула с облегчением: меня занесло в рощицу рядом с клубом. Пройти нужно было метров двести. Последняя преграда перед встречей с практически родными существами…
Держась за деревья, потихоньку преодолела территорию ставшего диким парка. С трудом подавила желание присесть на скамейку: дам себе послабление, там и останусь. Последние метры пришлось почти ползти: сгорбившись, стиснув зубы, лишь бы не застонать, слишком сильной оказалась боль. Как назло, вокруг не было прохожих. Время вечернее, кто соберется помогать залетной сирене? Час пик, похоже, миновал. Боже, неужели дверь?..
Нарастающая боль в животе постепенно поднимала из глубин сознания животное чувство страха. Раньше я не испытывала ничего подобного. Не знаю, что со мной произошло, но одно было ясно точно — надо добраться до Инги: она оборотень, она сможет определить повреждения в организме. Опустив ручку двери, ввалилась с парадного входа в помещение, служившее своего рода гардеробом. Сил на крик уже не оставалось, поэтому я заставляла себя идти вперед, в зал, откуда недавно доносились возбужденные голоса друзей. Ну, еще бы: наверняка обсуждали поход трех драконов к оборотням и Источнику. Теперь же все стихло, словно они стали усиленно прислушиваться. Может, учуяли меня?
Встав в проходе и заметив, наконец — то, близких людей, я почувствовала еще один болевой укол. Согнулась снова, держась за косяк. По ногам потекло что — то теплое.
Расширившиеся зрачки кисы заставили осмотреть себя самостоятельно. Кровь. Она струйкой опускалась по бедрам. Инга мгновенно втянула ноздрями воздух и закричала на весь клуб:
— Барс! Угроза жизни потомству метаморфов!
Вихрем пронесшийся блондин в мгновение ока оказался рядом, и, смотря в зеленые встревоженные глаза, я впервые за все время улыбнулась. А потом наступила темнота.
Состояние беспамятства, наверное, имело кучу преимуществ: ничего не помнишь. Ничего не чувствуешь. Это особенно хорошо, если тебя накачивают лекарствами. Ничего не понимаешь. И забываешь о том, что с тобой происходило раньше.
А я помнила. Правда, не все. Случались короткие моменты возвращения сознания, и я видела рядом уставшего Барса с неизменно темными кругами под глазами. Как там киса сказала? Угроза жизни потомству метаморфов? Неужели ей стало плохо от моего появления? Или это у меня создалась опасная ситуация?
Во сне ко мне приходил Дориан. Мы неизменно оказывались в домике на Земле, и он старался выглядеть весело и бодро, все время проводя со мной на постели, то прижимая к себе, то аккуратно касаясь. Словно боялся, что я сейчас исчезну. В этих снах я не могла с ним говорить — не было сил — хотя постепенно чувствовала, что организм решил идти на поправку. И Дориан, наверное, каким — то образом об этом знал, грустно улыбаясь, перебирая мои волосы и смотря куда — то вдаль в окно. На смену ночам обычно приходило тихое утро. Но однажды пришлось проснуться под странный голосовой аккомпанемент. Дело в том, что отборный мат кисы сложно было спутать с чем — либо другим. В своем роде она была гением.
Голос пантеры дрожал от негодования, но мне стало так хорошо, что слышу ее, так светло и радостно на душе, что я несколько минут не открывала глаз, наслаждаясь привычной атмосферой планеты Земля и знакомых обитателей — метаморфов.