Когда подошло тесто, а я, наученная сотнями страниц интернета, стала закручивать его в разные формы, часы показывали четыре дня. Значит, скоро появится Андрей и стоит поторопиться. Сгрузила в духовку результаты, быстро очистила стол от остатков муки и кусочков сдобы и выставила на середину глубокую тарелку, в которую позже сложила готовые пироги. Все, осталось дождаться.
Открыв дверь, призрачный сначала потоптался на пороге, принюхиваясь. Я сделала вид, что ни при чем, пока он раздевался в коридоре и мыл руки. А потом услышала с кухни недоверчиво — ироничное покашливание:
— И почему я чувствую себя обманутым драконом? Это мы должны тащить в пещеру драгоценности, подогревая жадность и корысть, а у меня наоборот: драгоценность тащит в дом еду и собирается откармливать ею хозяина!
Рассмеявшись, я вошла на кухню и отобрала надкусанный яблочный пирожок у обманутого хозяина со словами:
— Сначала ужин!
Обиженный до глубины души дракон с тоской и жалостью посмотрел на кусок пирога, оставшийся у меня, и поплелся к столу. Наблюдая отменную актерскую игру по навязыванию мне чувства вины, я не могла не пойти на небольшие уступки, произнеся примирительно:
— Так и быть, заварю тебе чай.
Ответом была широкая ухмылка от уха до уха. Ну, сущий ребенок, по — другому не скажешь. Поспешила поделиться наблюдением с Андреем.
— По драконьим меркам я, в принципе, не такой уж и взрослый, — хитро улыбнулся мужчина. — Да и по человеческим в тридцать жизнь только начинается.
— Так вот откуда страсть таскать куски перед едой, — догадалась я и погрозила ему пальцем. — Марш есть, мелочь пузатая!
Дракон невозмутимо задрал рубашку и, осматривая подтянутый живот, оскорбился:
— Где ты там увидела пузо?!
Возразить было и правда нечего: то ли драконья порода оказалась такая, то ли мой прекрасный сосед не вылезал из спортзалов, но то, что открылось зрению (остальное воображение просто дорисовало), было выше всяческих похвал. Не желая признавать поражение и выдавать собственное смущение, я подошла к Андрею и провела рукой чуть ниже пупка, с серьезным видом приговаривая:
— Признавайся: ты специально мышцы напрягал, чтобы я вышла из спора проигравшей?
Мою руку осторожно перехватили, а когда на реплику не последовало ответа, пришлось поднять глаза, чтобы почти сразу удивленно воскликнуть:
— Андрей, да у тебя же глаза зеленые!
Он продолжал гипнотизировать странной изменившей цвет радужкой все время, пока медленно поднимал мою руку, чтобы затем прикоснуться к ней губами в невесомом поцелуе. Поначалу я ощутила, как тело от этого наливается теплом, а потом вздрогнула. Почувствовав это, дракон тяжело вздохнул и ненадолго прикрыл глаза, выпуская мою ладонь из захвата. Потом без слов развернулся и пошел к столу, чтобы начать есть. Волшебство момента развеялось. Мне отчего — то стало неловко и стыдно, и остаток ужина прошел в тягостном молчании. Пришло чувство вины за то, что, возможно, именно я стала причиной подавленного настроения хозяина квартиры, кусок в горло не лез совершенно. Доедать пришлось в ускоренном темпе. Пирожков я так и не попробовала…
Когда он поблагодарил за заботу, выпив чай и помыв за собой посуду, просто кивнула согласно и осталась на кухне, уронив голову на руки. Мыслей не было, думать над реакцией дракона совершенно не хотелось. Возникла идея проветриться на воздухе. Интересно, дверь с чердака на крышу запирается?..
Город с высоты выглядел потрясающе. Очутившись в пункте назначения, с любопытством обнаружила небольшую самодельную скамейку у одной из стен, ограждающих лифтовую шахту. Видимо, кто — то так же, как и я, любил периодически приводить мысли в порядок. Несмотря на довольно яркое солнце, в воздухе ощущалось приближение вечера. Ветер ласково трепал рассыпавшиеся по спине волосы, и я подумала с улыбкой, что приобретение джинсов было вдвойне полезной идеей, потому что было достаточно прохладно. Но, на удивление, погода только способствовала укреплению внутреннего спокойствия. Не знаю, сколько пришлось просидеть в абсолютном бездействии мозга, но, когда очнулась, солнце уже начало клониться к горизонту, расписывая земную атмосферу палитрой от золотого до лилового.
Постепенно голова начала проясняться, и я напомнила себе об изначальной цели путешествия на голубую планету. Где же ты, Дориан? Почему именно сюда переместил тебя телепорт? Что такого необычного оказалось в жителях Земли, что заставило тебя здесь схорониться? Песня сама собой полилась из уст. Она была грустной и самую каплю приправленной силой дара, поскольку я боялась, что, отпустив себя на волю, могу навредить живущему внизу дракону…. Мелодия, звучавшая в голове, постепенно растворялась в окружающем мире, наполняя его зовом женщины, ищущей свою половину. И пусть на деле Дориан таковой не являлся, это усиливало чувства и позволяло надеяться, что нужный мне человек вдохнет воздух, несущий просьбу вернуться.
Закончив петь, наклонилась вперед, наблюдая за закатом и думая о том, что предстоит делать дальше. На плечи неожиданно опустился теплый плед, руки Андрея прижали к себе, не оставляя иного выхода, кроме как опустить голову ему на плечо. Он просто сидел рядом, а меня охватило невероятное ощущение домашнего тепла рядом с этим странным мужчиной, не поддающимся законам логики и поведения. Почувствовав невесомый поцелуй в макушку — первое проявление эмоций после разговора на кухне — нехотя отстранилась, с долей страха и любопытства ожидая продолжения.
— Прости, — с грустью прошептал дракон, сильнее прижимая к себе. — А пирожок я все — таки доел…. Пойдем домой? — и столько надежды было во взгляде, опять ярко — зеленом, и голосе, что я, ответив согласной улыбкой, позволила увлечь себя к двери вниз. Пока мы спускались по лестнице, в душе поднималась волна горечи. Андрей ведь и поднялся, и согрел, и увел с крыши, несмотря на пение, вызывающее головную боль. И не надо было долго гадать, чтобы увериться, что за эти почти две недели, проведенные вместе, он позволил чувствам победить разум. Осознание простой истины принесло боль, потому что я не имела права отвечать взаимностью: от поисков Дориана зависело слишком многое, я ничего не могла пообещать Андрею, как бы ни хотелось. А как же хотелось, как хотелось забросить все и забыть о том, о чем я и так не помнила! Да еще и эта дурацкая ложь про мужа, из — за которой призрачный теперь, наверное, считает, что позарился на не принадлежащее ему «сокровище»….
— Ты слишком громко думаешь, — раздался над ухом притворно — недовольный тон.
— Извини, — осеклась я, пытаясь навести в мыслях порядок.
— Что случилось, Ари?
— Просто подумала, что, не встреться ты на моем пути, все сложилось бы совсем иначе, — улыбнулась я и постаралась, чтобы в словах можно было прочитать только радость: эмпатию дракона никто не отменял. Мои самобичевания ему совершенно ни к чему. Пусть знает лишь о том, сколько хорошего и светлого по отношению к нему я испытывала.
— Глупая, — меня снова поцеловали, на этот раз в висок, — окажись ты даже стихийным бедствием, я не смог бы пролететь мимо.
Мы вернулись в квартиру, улыбаясь последней фразе Андрея, но если он настроение явно улучшил, то я растягивала губы, лишь бы не расплакаться. Просто поняла, что дальше так продолжаться не может. Мне пора уходить. Получив все необходимые документы, я оставлю Андрея. Придется. Прости, если сможешь…
Где же ты, Дориан?
Ответ на мой вопрос был получен вечером. Точнее, стоило голове только опуститься на подушку. Этот сон был странным, будто навеянным, но после появления крыльев я уже мало чему удивлялась.
Я казалась себе бескрайним океаном — безбрежным, удивительно теплым. И вода в нем была такая…. Необыкновенная, спокойная, искрящаяся в лучах полуденного солнца всеми цветами радуги — и все — таки изумрудно — аквамариновая, прекрасна в своей невозмутимости. А потом вдруг налетел легкий ветерок, и океан почувствовал, как с ним, будто с маленьким ребенком, начали играть и задирать, то тут, то там поднимая над неторопливо колыхающейся поверхностью озорные волны. Хотела было возмутиться, но что могла поделать вода? Заволновалась, призывая задиру к порядку, и вдруг услышала дуновение у самой кромки: