Казалось, до рослого детины не сразу дошёл смысл сказанного, поскольку он целое мгновение раздумывал над сказанным, прежде чем лицо его сделалось пунцовым, и приёмный сын лендлорда гневно процедил:
— Что?! Следите за своими словами, сэр! Так разговаривать — вы можете с крестьянами, а не с человеком моего происхождения. Поскольку вы у нас новый человек, на первый раз я великодушно прощаю вам эту ошибку… Если вы сейчас же заберёте свои дерзкие слова обратно и принесёте извинения.
— Ранее вы упомянули Оксфорд… Признайтесь честно, вас ведь отчислили оттуда за неприемлемое поведение? — словно бы не расслышав его требования, ехидно поинтересовался охотник, всё больше входя в боевой раж.
— Да как вы смеете?! — тотчас вспыхнул Джон, бешено возопив. — Я!.. Я сам оттуда ушёл!.. Я!.. Вы!..
Вены на шее молодого Лимси напряжённо вздулись и, казалось, он был уже неспособен подобрать слов, когда он неожиданно произнёс:
— Вы сделали свой выбор и за свою наглость поплатитесь жизнью. Защищайтесь!
Едва Николас успел выхватить свой полутораручный меч из ножен, как на него обрушился шквал ударов, которые он только и успевал парировать, на некоторое время просто уйдя в глухую оборону.
Вопреки ожиданиям, молодой Лимси был неплох — совсем неплох. И будь на месте Николаса кто-либо менее проворный и обладающий меньшей сноровкой в ратном деле — он вряд ли смог бы с такой лёгкостью отразить свирепый натиск его атак. Однако же, если на стороне молодого воина были его возраст и сила, то на стороне охотника — отточенные боевые рефлексы и немалый опыт сражений, в которых ему приходилось сходиться с противниками, превосходившими его как силой, так и умением.
Он бился свирепо и неистово, гнев полностью завладел его разумом, но, вместе с тем, он израсходовал слишком много сил на бесплодные попытки хотя бы зацепить противника. Он начал сбиваться с ритма, стиль его атак огрубевал, делаясь всё менее продуманным и всё более примитивным. Надолго молодого Лимси не хватит, он и сам наверняка это понимал. И, в какой-то момент, отразив очередной, ещё в достаточной мере сильный, но не в достаточной мере выверенны ударй, Николас резко перешёл от обороны к наступлению.
Как и ожидалось ранее, измотанный и сбивший дыхание от ненависти и впустую растраченных сил, Лимси не был ни морально готов, ни физически способен оказывать достойное сопротивление. Перекинув указательный палец через крестовину своего батарного клинка, Николас сдвинул руку ближе к центру тяжести меча, получив возможность лучше контролировать своё оружие, нанося более точные выпады.
Крикнув зверем, Джон пустился на отчаянный рывок, вложив все силы в один удар, напрочь позабыв о защите: это заставило его провалиться вперёд, в то время как Николас, уйдя с линии атаки, обрушил оголовок меча ему по спине.
Молодой мужчина лежал, распластавшись у его ног, обессилено ожидая жестокой и скорой расправы. Но её не последовало.
Обычно охотник не радуется победе над столь жалкими существами. Но в этот раз — он улыбнулся впервые за долгое время, увидев ужас в глазах грубияна. Если бы перевес был на его стороне — он убил бы Николаса без долгих размышлений. Но он — лежал на земле, и поражение оказалось для него большим ударом, чем все его раны. Когда он понял, что Николас не собирается добивать его, он встал и всем своим видом постарался скрыть боль от ран и горечь от постыдного поражения.
— Должен признать, что вы не такой уж плохой боец. Но я бы справился с вами, если не плечо, которое я ранил несколько дней назад, — начал неубедительно оправдываться незадачливый противник, тотчас же пригрозив. — Как только я поправлюсь, я покажу вам, как сражаюсь в полную силу!
— Жду с нетерпением, — заверил охотник, не торопясь убирать меча в ножны и отступая так, чтобы не терять молодого человека из поля зрения. Было вполне очевидно, что одним врагом на белом свете у него стало больше. Но, впрочем, врагом больше, врагом меньше — разница, в самом деле, была невелика. Но, как бы то ни было, оно того стоило…
Всё ещё воодушевлённой недавней победой, пусть не способствовавшей продвижению в расследовании, однако же — доставившей некоторое моральное удовлетворение, Николас брёл по дороге, находясь в сравнительно хорошем расположении духа.
Ровно в той степени, насколько его способен испытывать человек с поугасшими от ядов чувствами и эмоциями, расследующий зверское убийство молодой девушки и таинственное исчезновение пожилой четы в этом Богом забытом месте.